Дмитрий Мишин - История государства Лахмидов

Лахмидские правители должны были ежегодно являться к сасанидскому двору. Это видно по арабским сказаниям о том, как вельможа из находившегося под властью эфиопов Йемена (у Ибн Хишама — Сайф Ибн Зи Язан ( Sayf Ibn di Yazan ), у ат-Табари — аль-Файйад Зу Язан ( al-Fayyad du Yazan )) ездил по разным странам, ища союзников против наследников Абрахи. Прибыв в Хиру, он был принят местным правителем [246], которого просил доложить о нем сасанидскому царю. Правитель Хиры ответил, что ему положено каждый год являться к сасанидскому царю, и он может взять йеменца с собой. Через какое-то время они отправились к царю, который, по словам Ибн Хишама, принял их в Иуане ( Iwan ) [19, сер. 1, с. 950; 236, с. 160; 242, т. 1, с. 105]. Так арабы называли сасанидский дворец в Ктесифоне (ср. — перс. Ewan ). Это кажется вполне логичным: поездка из Хиры в Ктесифон занимала намного меньше времени, чем в Мидию, где сасанидский царь пребывал во время жары; следовательно, лахмидский наместник не так отрывался от службы. Из сказанного следует, что такие поездки приходились на то время, когда сасанидский царь пребывал в Ктесифоне, то есть на холодное время года (осень — весну). Вероятно, такие визиты были нужны Сасанидам для того, чтобы получать сведения «из первых рук» и при необходимости давать указания.

Сходное, хотя и очень краткое известие обнаруживается в сирийском житии Мар Авы, католикоса несторианской церкви Сасанидской державы (537–552). В нем мы читаем, что незадолго до смерти Мар Авы правитель арабов (видимо, аль-Мунзир III) прибыл поклониться сасанидскому царю [72, с. 270].

О внешних признаках подчинения Лахмидов Сасанидам показательно говорит аль-Хилли:

«Что касается их (Лахмидов. — Д. М .) [положения] по отношению к царям персов, то никого из них (Лахмидов. — Д. М .) не называли при Сасанидах ( akasira ) иначе чем рабом [247]. Точно так же говорили сасанидскому царю о ком-либо из них, если упоминали его по какому-нибудь делу, "твой раб такой-то". Если он (лахмидский правитель. — Д. М .) входил к нему (сасанидскому царю. — Д. М .), то целовал землю. Если же он (лахмидский правитель. — Д. М .) выходил от него (сасанидского царя. — Д. М .), то пятился, пока не скрывался из виду» [213, с. 385].

Как наместники Лахмиды были частью управленческой машины Сасанидской державы. В Части I высказано предположение о том, что Хира входила в состав сасанидской провинции ( sahr ) Вех-Кавад, и лахмидский царь в административном отношении подчинялся ее правителю — шахраб -у. К сожалению, у нас почти нет сведений об отношениях Лахмидов с сасанидскими чиновниками. Можно сослаться разве что на рассмотренный выше фрагмент повествования об Ади Ибн Зайде, где говорится о том, что его предки Зайд Ибн Хаммад и Ади Ибн Зайд воспитывались при дворе сасанидского марзбан -а. После гибели ан-Нумана [248] марзбан советовал сасанидскому царю (им должен был быть Кавад I) назначить Зайда управлять Хирой [172, ч. 2, с. 19]. Естественно считать, что марзбан данного отрывка — сасанидский наместник, ведавший, в частности, делами Хиры. В рассматриваемом рассказе он именуется также одним из «великих дехган » ( al-dahaqin al-'uzama' ). Автор этих строк отметил в «Хосрове», что слово дехган могло означать правителя большой области [3, с. 17–18, прим. 21]. Им вполне мог быть шахраб Вех-Кавада или наместник административной единицы, существовавшей на его месте ранее.

Столицей Лахмидов и в источниках, и в историографии называется Хира. Она была древним поселением; об этом говорит ее название [249]. О том, что такие названия были в ходу еще в досасанидскую эпоху, свидетельствует пальмирская надпись, рассмотренная в Части I. На первых порах Хира, по-видимому, представляла собой скорее большой лагерь, подобный тому, который описывает Страбон, чем столицу государства. Но это положение дел изменилось в начале V в., когда в Хиру был отправлен на воспитание юный Варахран V. Мы видели, что ан-Нуман I, бывший тогда правителем Хиры, получил от сасанидского царя Ездигерда I приказ построить для Варахрана дворец и выполнил его. Этот дворец получил название Хаварнак ( al-Hawarnaq ). Мусульманские авторы истолковывают это название как переделанное на арабский лад персидское слово hurankah (место возлияний или застолий) [188, с. 516; 191, с. 273; 264, т. 2, с. 401]. Это утверждение представляется сомнительным. На среднеперсидском языке место возлияний или застолий именовалось бы hwardan-gah , а не hurankah . Среднее d осталось и в современном персидском языке. К тому же непонятно, почему дворец, где жили сасанидский царевич и правители Хиры, получил столь малопочетное и едва ли не шутовское название. Представляется, что арабскому al-Hawarnaq куда больше соответствовала бы гипотетическая среднеперсидская форма hwarrahnak , т. е. «исполненный света», «сияющий». В пользу данной гипотезы говорит то, что это слово очень близко по значению к арабским названиям лахмидских дворцов.

Если верить легендам, после отъезда Варахрана из Хиры Хаварнак остался Лахмидам. Ан-Нуман якобы принял решение уйти от власти после того, как был поражен видом божественного творения, осматривая окрестности из Хаварнака (об этом см. Часть I).

Некоторые авторы утверждают, что ан-Нуман воздвиг не только Хаварнак, но и другой дворец — Садир [67, с. 101; 73, с. 540; 149, с. 199]. Согласно мусульманским авторам, al-Sadir — искаженное персидское seh del , т. е. «три купола» или «три главных терема». Это название дворец получил за то, что три его купола (или терема) сходились в один, как рукава у одежды [188, с. 516; 191, с. 377; 206, с. 239; 264, т. 3, с. 201]. Аль-Муталаммис обращается к Амру III, который, как мы видели, хотел погубить его, со словами:

«Не твои ли Садир, Варик ( Bariq ), Мубайид ( Mubayid ) [250], Хаварнак,

Дворец с террасами близ [реки] Синдад и высокая пальма?» [206, с. 236, 241; 263, с. 346].

Позднее поэт аль-Асуад Ибн Яфур ан-Нахшали ( al-Aswad Ibn Ya 'fur al-Nahsali ) высказался так:

«Чего ожидать мне после рода Сжигателя [251], [члены] которого оставили свои жилища, и ийадитов, Обладателей аль-Хаварнака, Садира и Барика, а также дворца с террасами около Синдада?» [157, с. 448–449; 184, с. 561].

Если воспринимать эти тексты буквально, можно заключить, что у Лахмидов было несколько дворцов или усадеб с похожими названиями. Мы видели, что hwarrahnak означает «исполненный света», «сияющий»; это почти то же самое, что Bariq (сверкающий, сияющий) и Mubayid (сияющий белизной). Помимо них мы знаем также ас-Синнин — Усадьбу Имру-ль-Кайса III, о которой речь шла в Части I. Эти постройки были, судя по их названиям, белого цвета и ослепительно сверкали в лучах солнца. Такими же были и укрепленные усадьбы знатных родов, например, «Белый дворец» ( al-Qasr al-abyad ). Видимо, именно поэтому среди арабов бытовало выражение «Белая Хира», которое обнаруживается в стихе кудаитского поэта начала VII в. Абу-т-Тымхана ( Аbu al-Timhan ) [254, ч. 1,с. 311].