Дмитрий Мишин - История государства Лахмидов

Перемены начала VII в. могли затронуть и Каср адаситов. Как показано выше, мусульманские авторы считали, что он принадлежал кудаитскому роду Бану Адаса. Но если вернуться к рассказу о походе Халида Ибн аль-Уалида, через какое-то время после начала осады начались переговоры, которые со стороны защитников каср -а вели Ади ( 'Adi ) и Зайд ( Zayd ), сыновья Ади. Ат-Табари далее пишет, что отцом обоих был Ади Средний ( 'Adi al-Awsat ), убитый в сражении при Зу Каре [19, сер. 1, с. 2039]. Такие имена говорят в пользу того, что речь идет о роде, к которому принадлежал погибший в темнице Ади; он, по-видимому, считался «Ади Старшим» (гипотетически — 'Adi al-Akbar ).

Если история адаситов по источникам совершенно не просматривается, то о роде Ади Ибн Зайда мы осведомлены достаточно хорошо — главным образом благодаря рассказу о нем, о котором говорилось во Введении. Из этого источника мы узнаем, что род принадлежал к тамимитам. Аййуб, прапрадед Ади Ибн Зайда, первоначально жил в Йемаме, но затем кого-то убил и, опасаясь кровной мести, бежал в Хиру к Аусу Ибн Калламу, с которым состоял в родстве по материнской линии. Сын Аййуба Зайд женился на девушке из рода Ауса Ибн Каллама. От этого брака родился Хаммад [267], который впоследствии стал писцом у ан-Нумана Старшего [81, с. 114; 172, ч. 2, с. 17–19]. Здесь есть все основания усомниться в правильности этой фамильной истории, так как согласно ей Хаммад был дедом Ади Ибн Зайда; тогда получается, что на период с 428/29 г. (дата окончания правления ан-Нумана I) и до конца VI в., когда в темнице погиб Ади Ибн Зайд, приходится всего три поколения. Кажется, арабские сказители путают ан-Нумана I с ан-Нуманом II, который, как мы видели, умер в 503 г. Это делает сообщение источника более правдоподобным, так как можно представить себе, чтобы на VI в. пришлась жизнедеятельность трех поколений, к которым относились Хаммад, Зайд и Ади. В пользу этого предположения говорит и то, что с точки зрения общей логики ошибка, скорее всего, относится к раннему, менее известному периоду истории рода. Возможно, Аййуб прибыл не к самому Аусу Ибн Калламу, а к кому-то из его потомков. Можно, предполагать, что тесные связи между этими родами сохранялись и далее. Согласно одному сообщению, Ади Ибн Зайд и ан-Нуман (будущий ан-Нуман III) прежде, чем направиться на собеседование к сасанидскому царю, заняли восемьдесят тысяч драхм на проживание при дворе у хирского епископа Джабира Ибн Шимуна, который принадлежал к потомкам Ауса Ибн Каллама, или, что менее вероятно, у сына Джабира — Шимуна [172, ч. 2, с. 24–25; 213, с. 505–506] [268].

Если предложенные хронологические расчеты верны, мы, памятуя о том, что Хаммад приходился Аййубу внуком, вправе отнести переселение последнего в Хиру к середине V в. Как показано в Части I, то было время наступления царей объединенной державы Химьяра и Сабы и киндитов в Центральной Аравии. Отношение тамимитов к этому было неоднозначным. Аййуб, как пишет Абу-ль-Фарадж аль-Исфахани, был христианином [172, ч. 2, с. 17]. Не исключено, что он выступал против наступления царей-иудеев объединенной державы Химьяра и Сабы и в одном из столкновений с их арабскими сторонниками убил кого-то из противников, после чего ушел в Хиру, рассчитывая найти помощь у единоверцев.

Если Хаммад был писцом у ан-Нумана II, его сын Зайд поднялся еще выше. Как видно по процитированному в Части I рассказу о выступлении хирской знати против аль-Мунзира IV, Зайд был наместником его отца, т. е. аль-Мунзира III, над столицей. О том, что представляло собой это наместничество, можно судить по следующим обстоятельствам. Аль-Мунзир III был мощным самовластным царем; его нельзя назвать ни ставленником знати, ни марионеткой. С другой стороны, Зайд начинал свою карьеру как писец [172, ч. 2, с. 19], и сын его Ади также был писцом и переводчиком. Поэтому логичнее считать, что Зайд не столько был наместником в полном смысле этого слова, сколько занимался административными, прежде всего, податными делами.

Потомки Аййуба, сравнительно поздно переселившегося в Хиру, были, таким образом, своего рода аристократией пера. Они выдвинулись не в последнюю очередь благодаря личным способностям и активности. Их возвышению способствовала близость к властям. Из пересказа повествования об Ади Ибн Зайде у Абу-ль-Фараджа аль-Исфахани видно, что уже Аййуб пользовался расположением сасанидского марзбан-а [269]Фаррох-Махана. Зайд воспитывался вместе с детьми марзбан -а. Впоследствии, после гибели ан-Нумана, марзбан посоветовал сасанидскому царю поставить Зайда управлять Хирой. Зайд был наместником Хиры вплоть до назначения аль-Мунзира III [172, ч. 2, с. 19]. Правда, в том, что касается этого назначения, мы вновь не можем полагаться на достоверность фамильного предания. Как показано в Части I, Зайд принимал деятельное участие в событиях, происходивших в правление аль-Мунзира IV (575–579). Можно ли утверждать, что уже в 503 г. сасанидский наместник считал его достойным власти над Хирой? Если пытаться привести рассматриваемое сообщение в соответствие с историческим контекстом, правильнее всего считать, что оно относится не к Зайду, а к его отцу Хаммаду. В остальном ситуация выглядит в целом правдоподобно. Мы видим, что ан-Нуман II погиб в 503 г., когда Кавад с войском, в которое входили и лахмидские арабы, был в походе. Назначенный вместо ан-Нумана Абу Яфур аз-Зумайли, скорее всего, остался с Кавадом продолжать военные действия. Кто-то должен был управлять Хирой в его отсутствие, и на эту роль как нельзя лучше годился человек, пользовавшийся расположением марзбан -а.

Гибель Ади Ибн Зайда, несомненно, стала ударом по позициям рода. Однако к его уничтожению она не привела. Сам ан-Нуман III, насколько можно судить по рассказам источников, не собирался ссориться с родом Ади: ведь некоторые его представители служили при сасанидском дворе. Поэтому род Ади сохранил свои позиции вплоть до подчинения Хиры мусульманскому государству.

При изучении сведений об остальных каср -ах целесообразно отвлечься от той последовательности, в которой они перечислены у ат-Табари, и сначала обратиться к «Дворцу Ибн Букайлы». Здесь большое значение имеют сведения Хишама аль-Кальби, который сообщает, что каср был построен человеком по имени аль-Харис ( al-Harit ), которого называли также Букайла [270]. Он принадлежал к аздитскому племени Бану Мазин. К числу потомков Букайлы относился Абду-ль-Масих, который в 634 г. вел переговоры с Халидом Ибн аль-Уалидом. Хишам аль-Кальби приводит родословную полностью: Букайла — Хаййан ( Наууаn ) — Амр ( 'Аmr ) — Абду-ль-Масих [231, с. 485; 260, с. 475].

В определении родословной Абду-ль-Масиха источники расходятся. С Хишамом аль-Кальби полностью согласен только аль-Куфи [198, с. 77]. По словам аль-Балазури, переговоры с Халидом вел Абду-ль-Масих Ибн Амр Ибн Кайс Ибн Хаййан Ибн Букайла [271], а согласно ат-Табари — Амр Ибн Абди-ль-Масих Ибн Кайс Ибн Хаййан Ибн аль-Харис [19, сер. 1, с. 2040; 189, с. 349]. Предложенная ниже трактовка приведенного у Ибн аль-Факиха пересказа надписи в одной из хирских церквей говорит в пользу того, что в роду был человек по имени Амр Ибн Хаййан ( Amr Ibn Наууаn ). Это согласуется с тем, что говорит Хишам аль-Кальби, однако ставит другую проблему. Амр Ибн Хаййан надписи построил церковь в правление Амра III (554–569), тогда как Абду-ль-Масих вел переговоры с мусульманскими полководцами намного позже, в 634 г. Правда, во всех описаниях этих переговоров Абду-ль-Масих изображается глубоким старцем, дожившим до двухсот [198, с. 77] или даже до трехсот пятидесяти лет [216, с. 37; 264, т. 2, с. 521], однако уже сама нереальность этих цифр указывает на возможность преувеличения. Возможно, мусульманские авторы где-то ошибаются, и на деле Абду-ль-Масих был не сыном, а внуком Амра Ибн Хаййана. С другой стороны, авторы источников неизменно называют Амра Ибн Хаййана внуком аль-Хариса «Зеленцы». Если так, аль-Харис должен был появиться на свет во второй половине V или в первой трети VI в. На основании этого можно строить предположения о дате постройки каср -а.