Ариф Алиев - Иран vs Ирак: история и современность

В конце 671 г. по Куфе прокатились волнения шиитов, возглавляемых Худжром ибн Ади аль-Кинди, давним соратником Али и аль-Хасана. Зийаду ибн Абихи пришлось использовать все свое красноречие и применить срочные меры, чтобы погасить разгоревшиеся страсти. Чтобы предотвратить репрессии против куфийцев, Худжр, получив от Зийада гарантии сохранения жизни, сдался. Он был закован в кандалы и вместе с небольшим числом наиболее непримиримых сторонников отправлен в Дамаск. Халиф Му'авийа I позволил взять на поруки тех, кто отказался от своих убеждений, а оставшихся семь человек, включая Худжра, приказал обезглавить.

Известие об убиении невооруженных мусульман, в общем-то ничем не нарушивших предписаний ислама, быстро облетело Халифат и произвело самое негативное впечатление на большинство последователей Пророка. Шиитские историографы позднее стали считать Худжра первым шиитским мучеником, буквально сложившим голову за веру. Главным виновником случившегося был признан Зийад, но ему недолго пришлось нести на себе это клеймо — в рамадане 53 г. х. (август-сентябрь 673 г.) он скоропостижно скончался, то ли заразившись чумой, то ли от заражения крови [398] Большаков О.Г. История халифата. Т. III. Между двух гражданских войн, 656–696 гг. М.: Изд. фирма «Восточная литература», 1998, с. 153–154. . Вскоре после смерти Зийада наместничество над восточными провинциями было передано в руки его сыновей Убайдаллаха, Абд ар-Рахмана, Абада, Салма и Йазида.

После смерти аль-Хасана пункт договора Му'авийи с Алидами о переходе власти к старшему сыну Али отпал сам собой. Аль-Хусейн ибн Али мог, конечно, видеть себя преемником своего старшего брата аль-Хасана, однако практически для этого уже не было никаких оснований. Предусмотрительный Му'авийа I тем не менее не собирался оставлять вопрос о передаче власти на волю случая. Он решил закрепить право своего старшего сына Йазида на халифат, добившись предварительной присяги ему как наследнику.

Это был принципиально новый политический акт со стороны Му'авийи I, направленный на закрепление власти в Халифате за своими потомками. Заручившись поддержкой своего дамасского окружения и некоторых наместников, он решил направиться в Хиджаз, чтобы склонить к присяге Йазиду наиболее авторитетных мухаджиров и ансаров. В начале лета 676 г. (раджаб 56 г. х.) во время умры халифу пришлось использовать все свое дипломатическое искусство, чтобы склонить жителей священных городов к признанию сына наследником и нейтрализовать серьезных противников, не прибегая к репрессиям.

Вымученная присяга Йазиду была воспринята большинством мусульман без особого энтузиазма. Его образ жизни, пристрастие к развлечениям, охоте и пирушкам никак не увязывались в их сознании с образом «заместителя посланника Аллаха». И тем не менее все шло к тому, чтобы во главе Омейядского халифата стал человек, впервые в истории ислама объявленный вали ахд , т. е. наследником власти при жизни повелителя правоверных. С этого момента все последующие халифы уже не избирались, как ранее, а определялись или назначались на основании либо воли предшественника, либо принадлежности претендента к правящему роду или династии.

Среди тех, кто поначалу отказался присягнуть Йазиду, были сыновья «праведных» халифов — Абд ар-Рахман ибн Аби Бакр, Абдаллах ибн Омар, аль-Хусейн ибн Али, а также Абдаллах ибн аз-Зубайр и Аиша. Нейтральную позицию занял Абдаллах ибн аль-Аббас.

Узаконенная передача власти по наследству сводила до минимума круг лиц, могущих претендовать на титул халифа. И это естественно: первый омейядский халиф ничем не выделялся в глазах мусульман — ни близким родством с Пророком, ни весомым вкладом в развитие ислама. Единственное, чем могли похвастать Омейяды, так это принадлежностью к курейшитам.

Вопрос о путях и способах достижения власти, наследовании или избрании, был актуален не только в политическом, но и в идеологическом отношении. Весьма точными представляются в связи с этим рассуждения О.Г. Большакова: «Мухаммед не претендовал на то, что ему даны сверхъестественные способности. Свою миссию он видел в точной передаче ниспосылаемых через него откровений. Вся миссия заключалась в том, чтобы донести их без утайки до всех соплеменников, до всех арабов…

Но для нового поколения и особенно для новообращенных из христиан и иудеев, да даже из зороастрийцев, привыкших к идее сакральности царской власти, вероучитель был немыслим без ауры благодати, он приобретал у них черты Богочеловека и мессии. Он оказывался не передатчиком диктуемого свыше, а хранителем сокровенного знания, недоступного простым смертным и передаваемого от избранного к избранному. Эта идея в корне противоречила учению Мухаммеда, для которого скрыть часть откровения от общины было немыслимо.

Из этой же среды скорее всего могла прийти и идея династийного наследования сокровенного знания, поскольку у подавляющей массы арабов наследственная "царская" власть не вызывала симпатий» [399] Большаков О.Г. История халифата. Т. I. Ислам в Аравии, 570–633 гт. М: Наука, 1989, с. 207. .

Ловко и хитро отвоевавший себе великую империю Му'авийа I сумел лучше управлять ею, чем был в состоянии сделать последний «праведный» халиф. Между тем в глазах народов, населявших Иран, его соперник остался благороднейшим человеком, а имя сирийского наместника, провозглашенного первым омейядским халифом, стало для многих мусульман синонимом проклятого.

Чтобы не быть уличенными в предвзятости, приведем и диаметрально противоположные данные. В 827 г., т. е. почти через 150 лет после смерти Му'авийи, аббасидский халиф аль-Мамун захотел ввести в действие указ, предписывающий проклинание Му'авийи I во время мусульманской проповеди, хутбы, но столкнулся со столь сильным протестом со стороны населения, что вынужден был отказаться от своего намерения. 70 лет спустя с аналогичной идеей выступил другой аббасидский халиф аль-Му'тадид, но по той же причине ему пришлось отступить [400] Бартольд В.В. Халиф и султан // Сочинения. Т. VI. М.: Наука, 1966, с. 21–22. .

Му'авийа I жил в стране, где население привыкло к высокому статусу правителя, и поэтому, как мы уже отмечали, он не мог вести себя так, как мединские халифы, — это ослабляло бы его личный авторитет и лишало бы народ уважительного отношения к власти. Поэтому неудивительно, что дамасский властитель стал первым халифом, который выстроил для себя дворец и обзавелся придворными. И хотя первый дворец был очень скромным, сложенным из сырца (кирпичный был построен позднее), он выполнил свою главную функцию — обособил халифа и его окружение от простого люда. Теперь даже родовитые мусульмане лишились свободного доступа к персоне халифа, довольствуясь аудиенцией на деловых или торжественных приемах. Допуском к халифу ведал хаджиб («хранитель дверей»), ранее просто слуга, ставший теперь важной придворной фигурой. Ну а там, где дворец, неизбежно должны появиться привратники ( баввабун ), стража ( харас ), полиция ( аш-шурта ) и т. д. Даже эти, весьма скромные по современным представлениям атрибуты халифской власти давали многим повод говорить о том, что при Му'авийи имамат превратился в царство Хосрова, а халифат — в кесаревское установление [401] Большаков О.Г. История халифата. Т. III. Между двух гражданских войн, 656–696 гг. М.: Изд. фирма «Восточная литература», 1998, с. 165–169. .