Сильвия Федеричи - Калибан и ведьма

социальной и экономической эксплуатации женщин. Я возражала

радикальным феминисткам из-за их склонности приписывать ответственность

за половую дискриминацию и власть патриархата базису трансисторических

культурных структур, предположительно действовавших независимо от

классовых и производственных отношений. Феминистки-социалистки, напротив, признавали, что историю женщин нельзя отделять от истории

конкретных систем эксплуатации, и в своем анализе отдавали приоритет

женщинам - трудящимся в капиталистическом обществе. Но ограниченность

их позиции, в моем понимании, привела к тому, что они не смогли распознать

в сфере воспроизводства источник прибавочной стоимости и эксплуатации, и

таким образом, проследить корни неравноправия (неравного распределения

власти) между женщинами и мужчинами к вытеснению женщин из

капиталистического развития — позиция, которая вновь вынудила нас искать в

культурных структурах причину живучести сексизма в мире

капиталистических отношений.

Именно в этом контексте оформилась идея проследить историю женщин в

период перехода от феодализма к капитализму. Тезис, который вдохновил

меня на это исследование, был впервые сформулирован Мариарозой Далла

Коста и Сельмой Джеймс, а также другими активистками Движения за оплату

домашнего труда (Wages for Housework Movement) в серии статей, которые в

70-е были весьма спорными, но в конечном итоге изменили дискурс о

женщинах, воспроизводстве и капитализме. Наиболее значительными из них

7

были работа Мариарозы Далла Коста «Женщины и Подрыв Сообщества»

(1971) и работа Сельмы Джеймс «Пол, раса и класс» (1975).

В отличие от марксистского канона, который объяснял женское

«угнетение» и подчинение мужчинам как пережиток феодальных отношений, Далла Коста и Джеймс утверждали, что эксплуатация женщин играет

центральную роль в процессе капиталистического накопления, поскольку

женщины производят и воспроизводят важнейший из капиталистических

ресурсов: рабочую силу. Как сформулировала это Далла Коста, неоплачиваемый труд женщин по дому — это фундамент, на котором

выстроена эксплуатация наемных работников и «наёмное рабство», и

одновременно секрет его производительности (1972:31). Таким образом, неравное распределение власти между женщинами и мужчинами в

капиталистическом обществе нельзя объяснить ни бесполезностью работы по

дому для капиталистического накопления — такую бесполезность опровергают

строгие правила, определяющие жизнь женщин — ни живучестью

вневременных культурных схем. Скорее, его следует трактовать как результат

социальной системы производства, которая не признает производство и

воспроизводство работников как социально-экономическую деятельность и

источник накопления капитала, но вместо этого мистифицирует их как

природный ресурс или персональное обслуживание, в то же время получая

прибыль от неоплачиваемого труда.

Увидев корень эксплуатации женщин в капиталистическом обществе в

разделении труда по половому признаку и неоплачиваемом труде женщин, Далла Коста и Джеймс показали возможность выхода за пределы дихотомии

между патриархатом и классом, и дали патриархату конкретное историческое

содержание. Они также открыли путь для переосмысления истории

капитализма и классовой борьбы с феминистской точки зрения.

Именно в таком духе Леопольдина Фортунати и я начали изучать то, что

можно только иносказательно описать как «переход к капитализму» и стали

искать историю, которую нам не преподавали в школе, но которая оказалась

решающей для нашего образования. Эта история не только предложила

теоретическое понимание происхождения работы по дому в её основных

структурных компонентах: отделение производства от воспроизводства, в

частности капиталистическое использование заработной платы, для того

чтобы присваивать неоплачиваемый труд, и обесценивание общественного

положения женщин с появлением капитализма. Она также показала

происхождение современных концепций женственности и мужественности, которое оспаривает постмодернистскую гипотезу о том, что западная культура

онтологически предрасположена рассматривать гендер, как бинарную

оппозицию. Половые иерархии, как мы обнаружили, всегда находятся на

службе проекта власти, который может поддерживать себя только путем

постоянно обновляемого разделения тех, кем он намеревается править.

8

В книге, получившейся в результате этого исследования, «Il Grande Calibano: storia del corpo sociale ribelle nella prima fase del capitale» (1984), была

сделана попытка переосмыслить марксистский анализ первичного накопления

с феминистской точки зрения. Но в процессе, некоторые марксистские

категории пришлось отбросить. В числе потерь оказалась марксистское

отождествление капитализма с появлением наемного труда и «свободного»

рабочего, которое способствовало сокрытию и натурализации сферы

воспроизводства. В «Il Grande Calibano» мы также критиковали теорию

телесности Мишеля Фуко; мы утверждали, что его анализ методов власти и

дисциплин, которым подвергается тело, игнорирует процесс воспроизводства, схлопывает женскую и мужскую историю в недифференцированное целое и

настолько не заинтересован в «дисциплинировании» женщин, что никогда не

упоминает одну из самых чудовищных в новой истории атак на тело: охоту на

ведьм.

Главный тезис в «Il Grande Calibano» состоял в том, что для того, чтобы

понять историю женщин в период перехода от феодализма к капитализму, мы

должны проанализировать изменения, которые капитализм ввел в процесс

общественного воспроизводства, и особенно, воспроизводства рабочей силы.

Таким образом, в книге рассмотрены реорганизация работы по дому, семейной

жизни, воспитания детей, сексуальности, отношений мужчин и женщин и

связь между производством и воспроизводством в Европе в 16 и 17 веках. Этот

анализ воссоздан в «Калибане и Ведьме»; однако, масштаб нынешней работы

отличается от масштаба «Il Grande Calibano», поскольку отвечает на другой

социальный контекст и наши растущие знания женской истории.

Вскоре после публикации «Il Grande Calibano» я покинула Соединенные

Штаты, получив должность преподавателя в Нигерии, где оставалась в течение

почти трех лет. Перед отъездом, я спрятала свои документы в подвал, не

ожидая, что они мне понадобятся в течение некоторого времени. Но

обстоятельства моего пребывания в Нигерии не позволили мне забыть эту

работу. Время между 1984 и 1986 годами было переломным моментом для