Жан Тюлар - Мюрат или Пробуждение нации

После возвращения из Египта генерал Бонапарт позволил ей на короткое время вернуться в Париж и увидеться с Мюратом, но за два дня до переворота он отослал сестру обратно в пансион. В ночь на 19 брюмера гренадеры явились к м-м Кампан и переполошили воспитанниц: таким образом Мюрат оповестил обожаемую им особу об успехе операции. Если верить современникам, за сим последовали объятия — отныне сердце Каролины билось лишь ради молодцеватого кавалериста, ставшего ближайшим помощником ее брата.

И все же Мюрат колебался, просить ли ее руки. «Он не мог отрешиться от мысли, что в случае, если эта просьба останется без ответа, его положение вблизи Первого Консула окажется весьма стесненным, и желал действовать наверняка. В расстройстве чувств он отправился к г-ну Колло [финансисту], способному дать добрый совет и благодаря своей близости к семье Бонапарта посвященному во все ее тайны. Г-н Колло подбодрил его и побудил не медлить, ибо имелись и другие претенденты, а лично напрямик попросить руки Каролины у самого Первого Консула» [83] J. Turquan , op. cit., p. 13. . Мюрат так и поступил.

Сначала Бонапарт уклонился от прямого ответа. С подобной просьбой к нему уже обращался Ланн, а Первый Консул его предпочел бы видеть среди своих родственников. Но этот генерал только что расстался со своей женой и Бонапарт не мог удержаться от особо курьезного в его случае предубеждения против разведенных. Подумывал ли он отдать руку Каролины Моро, который все еще был холост? Это весьма вероятно. Поговаривали даже о кандидатуре Ожеро. Как бы то ни было, он собрал семейный совет в тот же вечер, как только получил официальное предложение Мюрата. Жозефина рьяно встала на сторону Мюрата, напомнив о его смелости при Абукире, где он чрезвычайно отличился, и его полезном вмешательстве 19 брюмера. И впрямь Бонапарт был в немалом долгу перед ним. Вернувшись в свой рабочий кабинет, он доверительно сказал своему секретарю Бурьенну: «Все взвесив, надо признать, что Мюрат подходит для моей сестры; к тому же никто не обвинит меня в гордыне, в поиске блестящего родства. Если бы я отдал сестру в жены кому-либо из знати, все ваши якобинцы завопили бы о том, что грядет контрреволюция. К тому же я доволен, что моя супруга заинтересована в этом браке, и вы можете догадаться, почему...» [84] Bourrienne, Mémoires , t. III, p. 292. Был ли он когда-либо близок к тому, чтобы поверить слухам о связи Жозефины и Мюрата во время парижской миссии этого последнего в 1796 году? Похоже, скорее, на то, что Жозефина в первую очередь намеревалась заполучить сторонника в ее противоборстве с кланом Бонапартов.

Брачный контракт был заключен 18 января 1800 года, в присутствии нотариусов Периньона и Рагидо. С одной стороны его подписали Иоахим Мюрат и его мать, носящая имя Жанна Лубьер, а с другой — Мария Летиция Рамолини ( sic! ) , проживающая по улице Эранси и выступающая от имени «Марии-Аннунциаты Бонапарт, несовершеннолетней», Наполеоне ( sic! ) Бонапарт, Первый Консул Французской республики, Жозеф Бонапарт, бывший полномочный посол Французской республики в Риме, Люсьен Бонапарт, министр внутренних дел, и Луи Бонапарт, командующий бригадой, — «все четверо — братья вышеупомянутой дамы Аннунциаты Бонапарт» [85] Prince Murat et P. Le Brethon, Lettres et documents pour servir à l'histoire de Joachim Murat , op. cit ., t. I, p. 32 ( в этой работе полностью приведен текст брачного контракта ). .

В первом параграфе контракта было указано, что не будет иметь места общность управления имуществом супругов. «Как следствие из предыдущего параграфа, каждый из супругов будет пользоваться раздельно имуществом всякого рода, уже принадлежащим ему и имеющим принадлежать по праву ли покупки или какому иному. Будущая супруга сохранит во всей полноте право распоряжения им, равно как иные права, коими пользуются жены при том условии, что муж и жена владеют имуществом раздельно».

В приданое за новобрачной давалось 40 000 франков — не слишком много, но брак столько обещал в будущем!.. Об этом можно судить уже по выбору свидетелей: все Бонапарты, Жозефина, Феш, а со стороны Мюрата — Бессьер, будущий герцог Истрийский, представленный в данном контракте как кузен новобрачного.

На следующий день Иоахим, вне себя от радости, пишет брату: «Спешу объявить тебе, любезный брат, что отправляюсь в поместье консула Бонапарта, где должен сочетаться браком с его сестрой. Контракт был составлен и подписан вчера вечером. Дай об этом знать моим сестрам. Постараюсь сделать так, чтобы вскоре приехать повидаться с вами. Но прежде всего скажи матушке, что я умираю от желания ее видеть и нежно расцеловать. Передай, что моя жена будет счастлива познакомиться с нею и назвать сладчайшим именем матушки. Прощай. Завтра я стану счастливейшим из смертных; завтра мне будет принадлежать самая желанная из женщин» [86] Ibid ., p. 34. .

Брачная церемония состоялась в храме, посвященном Празднествам республиканской декады, расположенном в кантоне Плайи (Сена-и-Марна). Свидетелями Мюрата были Бернадотт и Кальмеле, представитель закона, свидетелями Каролины — Луи-Бонапарт и генерал Леклерк. В силу обстоятельств церковное бракосочетание состоялось лишь 4 января 1802 года. Супругов обвенчал (а равно освятил брак Луи и Гортензии) в узком семейном кругу кардинал Капрара.

Говорили, что Мюрат женился на Каролине только лишь для того, чтобы связать свою судьбу с судьбой Первого Консула. Чистой воды навет. Его письма доказывают, что в 1799 году он был до безумия влюблен в «драгоценную малышку-Каролину». И, как видим, его чувства не были безответны. Впоследствии жар страсти угаснет, но сейчас он полыхает.

Мюрат съезжает со своей квартиры на улице Граждан (ныне — улица Государыни) и поселяется в Тюильри. В то же время он приобретает загородный дом в предместье Парижа — это широкий жест Первого Консула, который таким образом компенсирует скудость приданого Каролины. Мюрат готовится свить там образцовое любовное гнездышко. Он замышляет даже свадебное путешествие в Ло. Но война вновь вступает в свои права. Его опять ожидает Италия.

Переворот 18 брюмера не покончил с войной за пределами Франции. Положение страны оставалось далеко не простым. В то время как Англия сохраняла господство на море, французским границам на суше угрожали две австрийские армии. Первая, в Германии нависла над прирейнскими рубежами; вторая, в Италии уже делала попытки перейти Альпы, ее авангардные части вышли к Ницце. Отдав Моро, своему сопернику по бранной славе, командование лучшими войсками (более 100 000 человек), Бонапарт поручил ему сдерживать австрийцев на Рейне. Против Итальянской армии он сначала выставил Массену, который только что, в сентябре, одержал блистательную победу под Цюрихом; теперь ему было приказано как можно дольше удерживать противника на подступах к Генуе, чтобы дать возможность Бонапарту набрать третью армию (названную резервной), которой предстояло ударить по австрийцам с тыла.