Жан Тюлар - Мюрат или Пробуждение нации

Наполеон не отвечает. Он довольствуется перепиской с Каролиной, не показывавшей этих посланий мужу. Возможно, император, поглощенный германскими делами, и не имеет времени отвечать. Но это упущение, ибо он провоцирует Мюрата на необдуманные шаги.

Поскольку император молчит, Мюрат ищет иных гарантий. Теперь он может действовать с чистой совестью. На этот раз он делает небольшой шажок навстречу англичанам. От него не ускользают интриги в Капуе, в которых замешано английское золото. 22 апреля король шлет в Понцу своего эмиссара Джузеппе Черкули: если англичане признают его право на престол, он с 40 000 человек обязуется совершить диверсию против Евгения [303] J.-P. Garnier, Murat roi de Naples , op. cit ., p. 218. . Тут Мюрат зашел далеко, без сомнения, слишком далеко. Даже если Наполеон своим молчанием и вынудил его на подобное предательство. К тому же англичане не могут принести ему в жертву своих союзников из Палермо. Лорд Уильям Бентинк, главнокомандующий английскими силами в Сицилии и чрезвычайный посол при неаполитанском дворе соглашается на переговоры, но предварительно в ноте от 16 мая сообщает свои условия: «Мюрат объявит войну Бонапарту и тотчас двинет все имеющиеся у него силы на север Италии. Союзники присоединятся к нему со всеми своими силами в заранее оговоренном месте и в обусловленное время. Неаполитанский престол отойдет на следующих условиях: 1. Мюрат получит равное ему возмещение. 2. Пока он не получит такового возмещения, он сохранит неаполитанскую корону» [304] Ibid ., p. 213 et J. Rosselli, Lord William Bentinck and the British Occupation of Sicily, 1811–1814 , 1956. .

С 22 апреля по 29 мая между Понцой и Неаполем прервано всякое сообщение. Военная и дипломатическая обстановка остается неопределенной. Наполеон одерживает победу при Бауцене, Австрия держится нейтрально, заботясь о том, когда уместно будет предложить посредничество, выгодное для нее. Соотношение сил пока остается в пользу императора, но Вена мо жет все изменить, выступив на стороне коалиции. Мюрат не торопится с отсылкой подкреплений своему шурину. Он ждет. Французский посол предупреждает Париж: «Король — на краю пропасти, куда его влечет более тщеславие, нежели честолюбие; быть может, довольно одного слова Императора, чтобы удержать и привлечь его» [305] Архив министерства иностранных дел. Неаполь. Доклад Дюрана. . Но это слово не будет произнесено. Напротив, он посылает в Милан вице-короля Евгения. Это пока только предупреждение Мюрату. Отнюдь не ему будет доверена защита полуострова, на чем он настаивал в своем письме не без задней мысли, внушенной ему итальянской партией. Последняя вновь обретает все влияние, утраченное с падением Маргеллы, в то время как клан королевы, вытесненной на задворки политики, уходит в тень.

29 мая Мюрат возобновляет переговоры с Англией. Упреждая приезд Бентинка в Понцу, Мюрат посылает туда своего доверенного человека Феличе Николу, в прошлом секретаря генерала Актона. Третьего июня Никола встречается с лордом Бентинком. Тот подтверждает условия ноты от 16 мая и настаивает на них. Новая встреча происходит 5 июня. Мюрат отвечает, что не может отречься от неаполитанской короны, и высказывает опасения относительно поведения Австрии. Бентинк выражает свои сожаления о том, что «столь важные переговоры закончились таким образом». И чтобы сохранить некоторое влияние на Мюрата, добавляет: «Я должен, однако, заметить, что именно сейчас его [то есть Мюрата] содействие было бы наиболее полезным. Англия была бы весьма благодарна за него и безусловно учла бы в дальнейшем. Может быть, когда Австрия выскажется определенно, его помощь уже не будет столь необходимой. Я мог бы взять на себя немедленное подписание военной конвенции с Мюратом, каковую мое правительство несомненно утвердило бы. Напротив, относительно будущего я вынужден быть весьма сдержанным». Будучи убежден, что Мюрат не станет долго сопротивляться, Бентинк оставляет подполковнику Коффину текст конвенции с разрешением подписать ее от имени английского правительства, если Мюрат скрепит ее своей подписью. Условия этой конвенции повторяют те, что изложены в ноте от 16 мая, но статья 1-я заслуживает особого внимания: «Цель договаривающихся сторон — свобода Италии и ее независимость от господства Бонапарта». Италии, а не Рима, Неаполя или Милана. «Италии» — это старинная мечта карбонариев, отраженная в тексте. Таким образом, договор признает существование таинственного движения карбонариев, которое не прекращало волновать умы [306] Бек-Клавель ( Béque-Clavel ) в работе Histoire secrète de la franc-maçonnerie , 1843 , полагает, что существовали тесные связи между карбонаризмом и вольными каменщиками. .

Откуда оно взялось? На это существует много гипотетических ответов. Согласно утверждениям некоторых авторов, оно возникло благодаря деятельности тайных обществ, основанных в Северной Италии в 1798 году для борьбы со всеми формами иностранного владычества, как австрийского, так и французского. Именно карбонариев можно отыскать у истоков восстания в Пьемонте в феврале 1799 года, когда тот был аннексирован Францией. Другие считают, что карбонарии возникли как организация в 1801 году при помощи англичан в Неаполитанском королевстве и действовали против французского влияния. Ни то, ни другое предположение не состоятельно. Иначе почему они в той или иной степени поддерживали Мюрата? Жак Годешо предложил более соблазнительное объяснение: « Carboneria », вероятно, была создана французом Брио в бытность его интендантом в Абруцци [307] J. Godechot, Regards sur l'époque révolutionnaire , p. 371. .

Придя из адвокатуры Безансона, Пьер-Жозеф Брио три года сражался в революционном движении. Возможно, в 1793 году он был допущен в ложу Добрых Приятелей Каменщиков — тайную организацию с мистическим уклоном, близкую к франкмасонам и имевшую венты в лесных регионах (Юра, Вогезы, Шварцвальд). Он стал солдатом, попал в плен к австрийцам и убежал из плена, а в апреле 1797 года его избрали депутатом в Совет Пятисот. Там он привлек к себе внимание многочисленными выступлениями по поводу Италии, в которых требовал свержения всех монархов полуострова и провозглашения Итальянской Республики, единой и неделимой. Подобные выступления выглядят необычно, ибо показывают, какое значение уже в то время карбонарии придавали объединению Италии. В дальнейшем Брио на несколько лет отошел в тень, а затем, имея репутацию специалиста по итальянским вопросам, 21 августа 1801 года отправился на остров Эльбу, где по приказу Бонапарта стал комиссаром французского правительства. Вероятно, благодаря ему франкмасонство проникло на этот остров. (После французской оккупации Неаполитанского королевства Жозеф призывает его в Абруцци в качестве интенданта. А в 1810 году Мюрат делает его государственным советником.)