Андрей Беляков - Чингисиды в России XV–XVII веков: просопографическое исследование

Точное время и причины перевода Вязьмы в ведение Посольского приказа неизвестны. Можно предположить, что это была компенсация за потерю доходов с Касимова и Ерахтура в 1636 г.

Известно, что еще в XVI в. Новгородская четь была присудна Посольскому приказу. Одно время ее даже называли четью дьяка Андрея Щелкалова. Показательно, что эти два приказа даже располагались в одном помещении [2592]. В XVII в. экономические связи между двумя приказами становятся не столь явными, удалось установить несколько примеров, когда служащие внешнеполитического ведомства получали денежное содержание из Новгородской чети. Так, переводчики с начала 60-х годов XVII в. стали получать годовое содержание из этого приказа (до этого — из приказа Большого прихода) [2593]. В 1668/69 г. переводчику Ивану Тяжкогорскому дали 10 р. на свадьбу [2594]. В 1675/76 г. праздничные дачи подьячим выплачивались из доходов Новомещанского кружечного двора в Новгороде [2595].

Мы можем сделать некоторые промежуточные выводы. Изначально города, ведавшиеся в Посольском приказе, судя по всему, не рассматривались как источник доходов. Они попадали в ведение внешнеполитического ведомства как привилегированные, выделяющиеся из общей массы. Подобная практика началась еще в XVI в. Тогда это были города, с посадов которых получали доходы служилые татарские цари и царевичи. Почему в Посольском приказе ведался Елец, на сегодняшний день неизвестно [2596], скорее всего, этот город имел определенное значение в дипломатических контактах с сопредельными государствами.

Теперь следует остановиться на мусульманах, находившихся в ведении Посольского приказа. Все они занимали высокое положение: в первую очередь, это служилые цари и царевичи, а также их матери, сестры, дочери и жены. В XVII в. это астраханские, сибирские, казахские и хивинские Чингисиды. Встречаются и знатные пленные, не относящиеся к Чингисидам, но находящиеся в ведении Посольского приказа. Среди них следует назвать сибирского князя из рода Тайбугитов Сейдяка (Сеид-Ахмед) б. Бекбулата, взятого в плен вместе с царевичем Ураз-Мухаммедом б. Онданом [2597], и калмыцкого тайшу Йалба Доиса, упоминаемого Н. Витсеном в Москве в 1664 г. [2598]

Следующая категория татар, получившая привилегию подсудности Посольскому приказу, — это дворы служилых Чингисидов, их родственники и выезжие некрещеные ногайские мирзы. С пресечением того или иного рода Чингисидов его слуги оказывались без источников к существованию. В этом случае государство брало на себя их содержание. Простые казаки, скорее всего, испомещались, а наиболее знатные мирзы переводились в разряд служилых кормовых иноземцев и чаще всего селились в Ярославле. Об их положении говорит тот факт, что именно из них выбирались мужья для редких царевен-мусульманок, выходивших замуж в России. Когда появилась данная практика, неизвестно, но после Смутного времени она оказалась уже сложившейся. Именно в Ярославле поселили мирз двора крымского царевича Мурад-Гирея. Там же находились представители сибирской и ногайской знати [2599], им полагался поденный корм и иногда — питье из ярославских доходов и кабаков. При крещении мирзы, как правило, получали княжеское достоинство и переводились в ведение иных приказов. Касимовские кормовые татары, как мы отмечали выше, появились в 1628 г.

Причины появления ростовских и переславль-залесских, а так же костромских (о них С.А. Белокуров не знал) [2600]кормовых татар пока не удалось установить. Ясно толь ко, что их происхождение и имущественное положение было схожим с рассмотренными выше. Подобная постановка дел далеко не всегда была удобна (за исключением Касимова и Романова), и в первую очередь самим татарам. Дело в том, что выдача поденного корма, питья, дров, предоставление новых дворов, разрешения на поезд ки в свои деревни, Москву или иные города осуществлялись через Посольский приказ, но за счет местных доходов, ведавшихся в иных приказах. Это приводило к дли тельной переписке между приказами и затягиванию сроков выдачи корма. К тому же местные воеводы часто не спешили выполнять данные распоряжения. Поэтому в на чале 50-х гг. XVII в., когда прежние обиды забылись, некоторые царевны и царицы решили переселиться обратно в Касимов [2601]. Во второй половине XVII в. численность татар, ведавшихся в Посольском приказе, резко сокращается. Так, в Ярославле в конце века отмечены только две вдовы сибирского царевича Алтаная б. Кучума [2602].

На взаимоотношения Михаила Федоровича и Чингисидов, возможно, продолжало оказывать определенное влияние их родственные связи. Ведь он находился в даль нем свойстве с касимовским царевичем Арсланом б. Али. Через Ивана Грозного oни являлись троюродными братьями. Сыну Арслана царевичу Сеит-Бурхану неоднократно предлагали принять православие, обещая за это дочь царя Михаила в жены [2603], но этому не суждено было сбыться. Но произошло другое знаковое событие, которое достаточно трудно объяснить: родная тетка и мамка царя, Ирина Никитична Годунова за вещала царевичу свою вотчину в Московском уезде.

В это же время пути крещеных и сохранивших веру предков Чингисидов окончательно разошлись. Некоторое время их имена в документах еще могли встречаться рядом. Дело в том, что из-за пожара данные о содержании служилых царей и царевичей ранее 1626 г. редки и отрывочны. Они разбросаны в настоящее время по многочисленным фондам РГАДА и являются в каждом случае уникальной находкой Приблизительно в той же ситуации находились и подьячие Посольского приказ XVII в., составлявшие ту или иную справку. Но начиная с 30-х гг. XVII в. крещены Чингисиды сливаются с московским служилым дворянством.

С этого момента царевичи быстро теряют свою корпоративную идентичность хотя о своем происхождении они помнили.

В 30-е гг. XVII в. был предпринят беспрецедентный шаг по слиянию крещеных Чингисидов с представителями русского служилого сословия. 7 сентября 1633 г. крестил ся Янбек (Джанбек) б. Джансюер (Янсюер) б. Али. Теперь он стал князем Калинниког Джансюеревичем и дворянином по московскому списку. Это первый случай, когда Чингисид терял право на титул царевича. Правда, ему сохранили поденный корм и питье, тем самым окончательного разрыва с прежней традицией не произошло [2604]. Он вел обычную жизнь московского служилого человека по отечеству. Дети Калинника, Богдан и Федор, также именовались князьями. Их жизненный путь был типичным. Богдан стал стряпчим [2605], Федор Калинникович в 1685/86 г. значится как недоросль [2606]. Им не удалось сделать сколько-нибудь заметную карьеру. Показательно то, что дети и жена значатся в списке московских кормовщиков, в который попадали крещеные выезжие иноземцы, в первую очередь татарского происхождения. Но данный пример не получил дальнейшего распространения. Здесь следует отметить, что право на титул царевича продолжало являться своеобразным маркером происхождения и пока еще не потеряло актуальности. Через некоторое время в документах Чингисида начинают называть «князем царевичем».