Виталий Маневич - Экономические дискуссии 20-х

И. Рубин утверждал, что невозможно "примирить" физиологический труд и социальную стоимость. Поэтому абстрактный труд в его системе — не физиологический и вообще не материальный. Нематериальный труд, названный Рубиным абстрактным трудом, и является в его системе субстанцией стоимости. Аналогичны и построения "механистов". Подобно И. Рубину они не могли преодолеть разрыв между физиологическим понятием труда и социальными категориями и тоже прибегали к удвоению категории труда: наряду с трудом реальным ставили "экономический труд" (С. Шабе), меновую форму труда (А. Кон) и т. п. Эта вторичная форма, как и у И. Рубина, порождается обменом; различие в конечном счете только в названии: то, что А. Кон называл "меновой формой труда", И. Рубин называл "абстрактным трудом".

Попытку дать последовательную идеалистическую трактовку абстрактного труда предпринял И. Давыдов. Определение К. Маркса, гласящее, что абстрактный труд есть затрата общечеловеческой энергии, он объявил "образом", сравнением, не имеющим реального содержания. «Маркс исключительно в целях пояснения своей мысли о "единой субстанции" в портняжничестве и ткачестве обращается в этой связи к физиологическим терминам. Ибо с физиологической точки зрения все виды конкретного труда суть не что иное, как проявление просто затрат человеческого мозга, нервов и т. д. Тут так же есть нечто безразличное, лишенное красок, цветов, запаха, вкуса, просто "сгусток" физиологической энергии. Атак как абстрактный труд также безразличен, лишен красок, запаха и вкуса, то формально этот образ вполне пригоден для выражения мысли Маркса о безразличном абстрактном общественном труде. Только так и можно понимать этот transcensus Маркса в круг физиологических понятий» 35 35 Записи научного общества марксистов. 1928. № 3. С. 52. .

Версия И. Давыдова представляла собой последовательно идеалистическую трактовку категории "абстрактный труд" без уступок физиологической. "Абстрактный труд" он понимал не как абстракцию от конкретных качеств и особенностей труда (причем абстракцию, совершающуюся ежедневно), а как абстракцию от самого реального процесса труда.

Отрывая абстрактный труд от реального процесса труда или же растворяя его в физиологической природе человеческого труда, "механисты" и "идеалисты" вместе с тем отнюдь не отрицали, что эта категория выражает производственные отношения людей. В основе различных трактовок абстрактного труда лежало, таким образом, различное понимание сущности производственных отношений и их взаимодействия с производительными силами. Внутренняя логика дискуссии об абстрактном труде под влиянием экономической и политической обстановки конца 20-х годов привела к тому, что на первый план в методологических спорах выдвинулся вопрос о диалектике производительных сил и производственных отношений, т. е. вопрос о содержании предмета политической экономии.

В 1927—1929 гг. был проведен ряд дискуссий об абстрактном труде и предмете политической экономии. В мае—июне 1927 г. — дискуссия об абстрактном труде в Российской ассоциации научных институтов общественных наук (докладчик И. Рубин), в январе 1928 г. — дискуссия в институте Красной профессуры о втором издании "Очерков по теории стоимости Маркса" И. Рубина (с тезисами выступил С. Бессонов), в апреле 1928 г. — диспут в Институте народного хозяйства им. Плеханова об абстрактном труде (докладчики И. Рубин и А. Кон), в апреле—мае 1929 г. — диспут в институте Красной профессуры на тему "Диалектическое развитие категорий в экономической системе Маркса" (доклад И. Рубина и содоклад С. Бессонова).

С особой силой дискуссия о предмете политической экономии разгорелась в 1929 г. Журналы "Под знаменем марксизма", "Проблемы экономики", "Вестник Коммунистической академии" из номера в номер печатали дискуссионные статьи.

Итоги дискуссии были подведены в статье В. Милютина и Б. Борилина "К разногласиям в политической экономии", опубликованной в 1930 г. в № 2 журнала "Большевик". Одновременно эта же статья была напечатана в журналах "Проблемы экономики" и "Плановое хозяйство". В статье давалась критика как "идеалистического", так и "механистического " направлений в политической экономии.

Уже после окончания дискуссий вышли в свет две книги, в которых развернуто рассматривались обсуждавшиеся проблемы: И. Лапидуса - "Предмет и метод политической экономии" (1930 г.) и Г. Абезгауза и Г. Дукора — "Очерки методологии политической экономии" (1931 г.).

Политическая экономия оформилась в самостоятельную науку в период становления капитализма. Теория капиталистического способа производства разрабатывалась классической буржуазной политической экономией. К. Маркс и Ф. Энгельс обращали свои научные исследования прежде всего на изучение капитализма. В результате политическая экономия капитализма представляла собой стройную, развитую систему категорий, в то время как теории других общественно-экономических формаций еще предстояло создать.

В своем труде "Анти-Дюринг" Ф. Энгельс писал, что предстоит колоссальная работа по теоретическому освоению некапиталистических способов производства, по переосмыслению всей истории человечества. Политическую экономию, изучающую капитализм, которая к тому времени существовала в развитом виде, Ф. Энгельс назвал политической экономией в узком смысле слова. Политическую экономию, включающую наряду с капитализмом, и некапиталистические формации, он определил как политическую экономию в широком смысле слова.

Возникновение социалистического общества происходит принципиально иначе, чем возникновение других общественно-экономических формаций. Во-первых, социализм не зарождается в недрах предшествующего способа производства, социалистические производственные отношения формируются только после социалистической революции. Во-вторых, социалистические производственные отношения (объективные сами по себе) не могут возникнуть стихийно, независимо от практической сознательной деятельности победившего пролетариата, его партии и государства, направленной на построение социалистического общества.

Формирующая роль сознательной деятельности социалистического государства вовсе не опровергает объективного характера производственных отношений социализма (хотя, как мы видели, проблема взаимоотношения политики и объективных производственных отношений встает теперь принципиально по-новому).

Как мы видели, в первые годы после революции было распространено представление, будто планомерная форма функционирования социалистической экономики будет означать "преодоление" объективных экономических законов. Отсюда вытекало отрицание применимости политической экономии при изучении производственных отношений социализма.