Пьер Шевалье - Генрих III. Шекспировский король

Генрих III оказался пленником политики, победившей в то время, когда он был герцогом Анжуйским. С момента восшествия на престол он хотел следовать другой политике, той, которую предлагал дю Феррье. Упрекать короля в следовании золотой середине — значит не признавать его неспособность поступить так, как это делали другие монархи, католики и протестанты, то есть объединить государственную власть и веру. Так Валуа были обречены вести бесконечные переговоры с гугенотами. В конце концов они привыкли к восстаниям реформатов.

Но в 1575 году сложилась довольно необычная ситуация. До того момента во главе реформатов стоял принц крови одной из ветвей королевского дома. Теперь же их возглавлял родной брат короля, законный наследник престола. Екатерина, кажется, слишком поздно спохватилась и стала противодействовать Монсеньору. Еще до бегства герцога полным ходом шли переговоры между Конде и герцогом Казимиром. Пришедшие из Германии армии должны были присоединиться к Дамвилю. Выехавший вперед Торе, обладавший самым посредственным военным талантом, при переходе Марны у Дормана с оставшимися солдатами ускользнул от Генриха де Гиза. Через 15 дней после сражения при Дормане он присоединился к Монсеньору и своему брату Франсуа де Монморанси, договаривающимся о перемирии в Шатийон-сюр-Эндр. 4 октября другой его брат, Меру, сообщил, что в Сен-Мартене армия в 8000 наемников, 8000 швейцарцев, увеличенная ландскнехтами Гельдерна и Нижней Германии с 18 пушками вошла на территорию Франции. Посол Франции безуспешно пытался воспрепятствовать этому. Король и его мать также безуспешно пытались помешать иностранному вторжению.

Настоящие варвары, наемники пили, грабили, насиловали, поджигали дома. Население ударялось в бега или пряталось при их приближении. 9 ноября после предварительных переговоров о перемирии Монсеньор отправил в Германию с письмами Бурнонвиля. Шомберг уже перевез в Нанси часть драгоценностей короны, долженствующих служить залогом исполнения принятых королем обязательств. Драгоценности Монморанси были отправлены в Женеву, а драгоценности короля Наваррского в Лондон. Грустный для сердца француза спектакль — король и принцы берут взаймы деньги за границей, чтобы решить проблемы внутренней политики.

Однако было мало шансов на то, что Генрих де Конде согласится распустить свою армию. Англия, следуя своим интересам, посоветовала ему не отступать. «Лучше открытая война, чем худой мир», — писал ему государственный секретарь Уолсингейм 25 ноября. Принц отказался от перемирия еще до того, как ему стало известно мнение англичан. 29 ноября он отправил Бурнонвиля обратно к Монсеньору с критикой договора о перемирии. Что же решит Казимир? Екатерина сделала все возможное, но у него в подчинении уже были тысячи солдат. Кроме того, он востребовал деньги, которые не выплатил Карл IX немецким наемникам, призванным во Францию до 1572 года: 600 000 золотых экю. Королева-мать прибегла к последнему средству: попыталась разделить гугенотов и сторонников Монсеньора и Монморанси. Это противоречило ее политике, приведшей к союзу, столь опасному для королевской власти, политиков или недовольных с реформатами.

Напрасно в январе 1576 года двор забрасывал Дамвиля депешами, предлагая обменять правление в Лангедоке на маркизат Салуццо. Маршал изображал из себя глухого. Разве мог он верить Генриху III и его матери, показавшим ему, что они не потерпят в королевстве никакой другой веры, кроме католической? К тому же он принял решение задолго до вмешательства двора. В декабре он писал во всем согласному с ним Конде: «Лучше мы заключим мир с оружием в руках». Итак, он продолжал войну. В конце 1575 года ему подчинялся почти весь Лангедок, за исключением Агда, Пезана, Безье. Тем не менее он хотел показать себя хорошим католиком и приказал восстановить церкви в Монпелье, разрушенные гугенотами.

Истинный руководитель партии политиков, маршал вовлек в свои дела герцога Алансонского. Он направил к нему своего доверенного человека Шарретье. Нимало не заботясь об уважении, которое следует оказывать брату короля, он упрекал его в ошибке, совершенной им, когда он пошел на перемирие. Противник воспользовался моментом и укрепился в Париже, в некоторой степени разделив сторонников принцев. Монсеньору следует присоединиться к нему в Лангедоке, а затем вместе с ним выйти навстречу Конде. После чего они направятся к Парижу.

Этот призыв положил конец сомнениям Монсеньора. Взволнованный так называемой попыткой отравления и недовольный невозможностью вступить во владения обещанными городами, герцог освободился от опеки Монпансье и Франсуа де Монморанси. 3 января 1576 года он встретился с Дамвилем недалеко от истоков Луары, чтобы затем выступить перед наемниками, платой которым станет разграбление церквей Лангедока. Армия Монсеньора должна была состоять из лимузенцев Туренна и Вандатура, анжевенцев Бюсси и, возможно, жителей Пуату от Ля Ну. Принц увлекся деталями операции. Он предложил Дамвилю воспользоваться для транспортировки мулами, которых наймут, но не заплатят за них, если они будут захвачены врагом. Он не был особенно разборчив в средствах. Совместный марш всех сил гугенотов и «политиков» в любом случае устрашает больше, чем атака, о чем объявил герцог Алансонский Парламенту Парижа в январе 1576 года. В записке, обращенной к магистратам, он говорил, что переговоры ни к чему не привели, обещания рассеялись как дым, ему отказали в безопасной зоне, где он мог бы ожидать мира, и он был вынужден искать убежища у наемников. И он не мог не добавить, что, если король не выполнит свои обещания, ему придется сделать первый выстрел по Парижу.

Однако Франсуа Алансонский постарался задержать приход наемников. Об этом его попросила королева-мать, находящаяся по болезни в Шательро, через герцогов де Монпансье и де Монморанси. Казалось, Франсуа без конца колеблется между оружием и дипломатией. Но истинными руководителями движения были Конде, Дамвиль и Казимир. Все трое намеревались перейти к действиям.

В декабре 1575 года, наконец договорившись, Конде и Казимир вошли на территорию королевства. 12 декабря Шомберг, командующий немцами на службе у короля, констатировал присутствие врага в епископстве Мец. Он собрал свои полки и привел их к герцогу Майенны, отвечающему за оборону страны до совершеннолетия своего брата (Меченого).

Несмотря на это, 23 декабря 1575 года обе враждебные армии (немецкая и швейцарская) объединились в Лотарингии. Вместе с французами эти войска насчитывали 21000 человек. Их артиллерия— 22 тяжелых и 24 легких орудия — транспортировалась четырьмя сотнями лошадей и обслуживалась 300 аркебузирами и 500 саперами; все они подчинялись начальнику артиллерии. Генералиссимусом был принц де Конде, но было предусмотрено, что он уступит место герцогу Алансонскому, армия которого насчитывала 30 000 человек, не считая сил Дамвиля. 2 января 1576 года в Шарме, во время переправы через Мозель, Конде принял Белльевра, от имени короля попросившего сдать оружие. Его сопровождали Монтэгю и Ля Нокль, оба представители Монсеньора. Поскольку гугеноты подозрительно относились ко всему, что исходило от Монсеньора, они сочли умным говорить: «в Шарме обмениваются шармом». А Конде просто не принял Белльевра. 9 января 1576 года союз с герцогом Казимиром подтвердили эмиссары Конде и Монморанси и даже Монсеньора. В тот же день армия Палатинца перешла Мез около Нефшато. В какой-то момент казалось, что она направляется к Шампани, но она обошла плато Лангр и 20 января поднялась к Дижону. Так, с 21 по 24 января Бургонь стала жертвой военного циклона. Продолжая двигаться вперед, Палатинец перешел Луару в Марсиньи и Бесбр в Ля Палис. 4 февраля Конде занял Виши и проник в овернскую Лимань. Тогда же Ля Ну сообщил армии захватчиков о скором прибытии Монсеньора. Покинув Пуату, он объединился со своими союзниками в Вильфранш-д'Алие (к востоку от Монлюсона). 13 марта прошел великолепный парад, затем армия отправилась в дорогу на Мулен, где Туренн усилил ее 3000 аркебузиров и 400 лошадей. Сама же армия была очень разношерстная, и разница в вероисповедании только усиливала страсти и разжигала самолюбие. Разногласия между командирами и подчиненными вспыхивали по самым разным поводам. Так, с подходом солдат Туренна Бюсси, недавно назначенный «полковником» Монсеньора, вышел из себя, увидев пехоту гугенотов под командованием виконта де Лаведана, несущего флаг белого цвета, который был также и цветом полка Бюсси. Последний полагал, что он один может претендовать на белый флаг. Дело даже дошло до рукопашной между солдатами Туренна и Бюсси. А сам Бюсси собирался пойти и вырвать флаг у знаменосца гугенотов. Уведомленный, Монсеньор поспешил умерить пыл своего фаворита. Ссора между Туренном и Бюсси еще не была решена (ни один не хотел уступать), когда пришел «мир Монсеньора». 22 марта Франсуа Алансонский сделал смотр своим войскам, насчитывающим 30 000 человек. Воспользуется ли он ситуацией, все более неблагоприятной для короля, особенно принимая во внимание недавнее бегство Генриха Наваррского? Это событие принесло значительную поддержку делу Реформации, так как в отличие от принца де Конде король Наваррский владел на юго-западе гораздо более значительной территорией, нежели бывший правитель Пикардии.