Андрей Наместников - Понимание Промысла: очерки истории

Таким образом, промысл в повествовании об избрании Русской земли в «Повести временных лет» — это создание Богом нового народа, которому даруется Слово Божие на его языке.Утраченная в результате Вавилонского столпотворения, возможность понимания Слова Божия вновь даруется народу Русской земли.

В повествовании о братской любви промысл понимается иначе. В нем промысл — это создание возможности для братьев жить в мире и любви. И здесь Крестный подвиг Христа рассматривается как главное средство, с помощью которого князья могут отгонять от себя «ненависть бесовскую», ненависть к братьям. То есть в этом изложении Христос Своим Крестным подвигом дает князьям возможность победить бесов. Цель истории человечества в этом повествовании — мир между князьями и народами.

Рассмотрение понимания промысла многочисленными летописцами, продолжавшими повествование после 1037 года, а также после «Повести временных лет», составляет отдельный вопрос. Каждый из этих авторов мог иметь свою модель истории. Мы обратимся лишь к тем летописцам, которые понимают историю через «Откровение Мефодия Патарского». Как мы уже видели, эта модель истории не имеет ничего общего с библейской, а рассматривает историю человечества как противостояние бога и дьявола. Бог «Откровения…» — справедливый законник, который требует лишь соблюдения многочисленных законов. Люди же согрешили. Грех людей относится преимущественно к половой сфере. Главные грехи, в которые впало человечество, — это гомосексуализм и половые связи между близкими родственниками. И только суровые казни, насылаемые богом, спасают людей от вечной гибели. Только страдание искупает грехи людей. И бог насылает тягчайшие испытания. Промысл понимается как искупительное страдание. И эта модель истории далеко отстоит от библейской.

Есть в «Повести временных лет» и еще одна вставная часть — «Сказание о казнях Божиих» 187. Оно приоткрывает нам национальное осмысление истории. И это осмысление воспринимается чуть ли не как единственно возможное, воспринимается практически как здравый смысл.

В этом осмыслении нашего прошлого и нашего настоящего страдание принимается национальным сознанием как необходимое и важнейшее условие очищения и спасения.

Заметим, что такого осмысления нет ни в повествовании об избрании Руси, ни в повествовании о братской любви.

Попробуем обдумать такой подход.

Мы спасаемся, потому что страдаем? Или мы спасаемся потому, что нас спасает Христос Своей крестной смертью? Обязательно ли страдание для спасения? Может ли праведник не страдать? Нужно ли искать страдания? Или нужно искать только Христа?

На эти жизненные вопросы каждый из нас должен найти ответ.

«Сказание о казнях Божиих» подчеркивает необходимость страдания для спасения. Создается впечатление, что согласно этому представлению, спасает не Христос, а наше страдание, искупающее грехи. Если мы пострадаем при жизни, мы будем оправданы на Страшном Суде и спасены для жизни вечной.

Вот, например, строки из статьи 6601 (1093) года: « Вот и нас видя в неправде пребывающими, навел на нас эту войну и скорбь, чтобы и те, кто не хочет, в будущей жизни получили милость; потому что душа, наказываемая здесь, всякую милость в будущей жизни обрящет и освобождение от мук, ибо не мстит Господь дважды за одно и то же » 188.

Согласно этому тексту, страдание приведет к спасению и « тех, кто не хочет » (!). И в этом спасении страданием совсем нет веры в Христа!

Летописец подчеркивает именно факты страдания. Люди уже достаточно настрадались, чтобы им спастись: «…страждущие, печальные, измученные, стужей скованные, в голоде, жажде и беде, с осунувшимися лицами, почерневшими телами, в неведомой стране, с языком воспаленным, раздетые бродя и босые, с ногами, исколотыми тернием… » 189.

И показателем любви Бога к людям является, согласно этому представлению, именно страдание. Кого Бог больше возлюбил, тот и страдает. « Ибо кого так любит Бог, как нас возлюбил? Кого так почтил он, как нас прославил и превознес? Никого! Потому ведь и сильнее разгневался на нас, что больше всех почтены были и более всех совершили грехи. Ибо больше всех просвещены были, зная волю Владычную, и, презрев ее, как подобает, больше других наказаны. Вот и я, грешный, много и часто Бога гневлю и часто согрешаю во все дни! » 190

Примером такого понимания истории и человеческой жизни является летописное описание жизни князя Ярополка Изяславича, который много пострадал, но спасся: « Многие беды испытав, безвинно прогнанный братьями своими, обиженный, ограбленный, затем и смерть горькую принял, но вечной жизни и покоя сподобился » 191.

Ярополк даже молит Бога о даровании ему насильственной смерти, подобной смерти святых Бориса и Глеба, чтобы страданием и своей кровью омыть свои грехи: « Господи, Боже мой! Прими молитву мою и дай мне смерть такую же, как и братьям моим Борису и Глебу, от чужой руки, да омою грехи свои все своею кровью и избавлюсь от суетного этого света и мятежного, от сети вражеской » 192.

А всякое ли страдание спасает? Спасает ли страдание, если человек не верит в Христа? Всякое ли страдание заставляет человека принять Христа?

Думаю, что нет.

Говоря же о нашем сегодняшнем понимании истории, я все больше убеждаюсь, что основной вопрос, который мы задаем себе, пытаясь понять нашу историю (личную или национальную) — это вопрос о том множестве страданий, которые мы уже пережили и которые уже искупили все наши прегрешения:

Правда ли, что мы уже испытали на себе огромную несправедливость…, множество страшных несправедливостей?

Правда ли, что у нас уже было очень много страданий и мы уже достаточно очищены страданиями?

Это национальная черта восприятия истории человечества. Главный русский исторический вопрос. И мы неизменно находим на него утвердительный ответ…

В «Повести временных лет» есть совершенно потрясающий символ русского понимания истории. Рассказ о том, как апостол Андрей, идя в Рим 193, поразился новгородскими банями. « Диво видел я в Славянской земле на пути своем сюда. Видел бани деревянные, и натопят их сильно, и разденутся и будут наги, и обольются квасом кожевенным, и поднимут на себя прутья молодые и бьют себя сами, и до того себя добьют, что едва вылезут, чуть живые, и обольются водою студеною, и только так оживут. И творят это постоянно, никем же не мучимые, но сами себя мучат, и то творят омовенье себе, а не мученье ».