Татьяна Гусарова - Европейское дворянство XVI–XVII вв.: границы сословия

социальный состав и занятия многих новых дворян, конечно, вели к определенной девальвации дворянского статуса. Это, в свою очередь, приводило к дальнейшему замыканию сословий светской и духовной аристократии. В то же время усиливалось стремление дворянства к независимости от них. Этому способствовали конфессиональные расхождения между баронством и дворянами: первые ориентировались на католицизм, вторые в своем большинстве исповедовали протестантизм. Во многом их разделяли и политические симпатии: прогабсбургские у значительной части светской и духовной аристократии и протрансильванские у большинства венгерского дворянства. В середине XVII в. противоречия между аристократией и дворянством приобрели небывало острый характер, вылившись в открытую борьбу.

В настоящей главе — в соответствии с общим замыслом всей книги — предпринята попытка рассмотреть удельный вес польского дворянства [521] Польское обозначение дворянства — шляхта, szlachta — происходит от нем. deschlecht , «род». в социальной структуре; региональные различия социального статуса и внутреннего расслоения шляхты; систему внутрисословных структур и связей; вопрос о социальной мобильности в польском обществе XVI–XVIII вв. и о степени сословной замкнутости шляхты; формы, темпы, особенности аноблирования в Польше; особенности сословного самосознания и роль различных факторов в определении статуса дворянина в обществе.

Польские историки сделали очень много для изучения социального облика и судьбы польской шляхты в XVI–XVIII вв. В разработку этого направления исследований внесли известный вклад и отечественные историки [522] Кареев Н. И. Исторический очерк польского сейма. М., 1888; Он же. Борьба шляхты с духовенством в Польше на сеймах середины XVI в. // Юридический вестник. 1881. № 9. С. 38–64; № 10. С. 177–215; Он же. Польские реформы XVIII в. СПб., 1890; Макушвв В. В. Общественные и государственные вопросы в польской литературе XVI в. // Славянский сборник. Т. 3. СПб., 1876. С. 27–121; Якубский В. А. Проблемы аграрной истории позднесредневековой Польши. Л., 1975; Он же. О методике исследования структуры землевладения феодальной Польши (шляхетское землевладение Малой Польши в начале XVII в.) // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы за 1963 г. Вильнюс, 1964; Халмашкеева E. М. Структура феодального землевладения Люблинского воеводства в первой половине XVII в. // Вестник ЛГУ. Серия истории, языка и литературы. 1966. № 3. С. 132–136; Пичета В. И. Аграрная реформа Сигизмунда Августа в Литовско-Русском государстве. Т. 1–2. М., 1917 (2-е изд. Минск, 1958); Иванова О. Е. К. вопросу о польском фольварке XVI в. // Вестник ЛГУ. Серия истории, языка и литературы. 1958. № 3. С. 19–34. . Благодаря этому история польского дворянства может быть весомо представлена в истории дворянства всей Европы, причем польская шляхта вряд ли окажется на периферии общей картины. Ее историческая биография и своеобразные черты важны для осмысления судьбы европейского дворянства в целом.

Демографическое развитие Речи Посполитой в XVI–XVIII вв. изучено пока недостаточно, хотя первые шаги в этой области уже сделаны [523] Gieysztorowa I. Wstеp do demografii staropolskiej. Wroclaw etc., 1976; Koczerska M. Rodzina szlachecka w Pokce póznego sredniowiecza. Warszawa, 1975. . Состояние демографических исследований не позволяет пока дать соответствующую характеристику польской шляхты, но бесспорно, что на ее судьбе самым непосредственным образом сказывались процессы, характеризующие динамику и структуру народонаселения в целом. В XVI–XVIII вв. население Речи Посполитой росло следующим образом: 7,5 млн. человек в 1500 г., 11 млн. в 1650 г., 14 млн. в 1772 г.; плотность населения возрастала соответственно с 6,6 чел. на кв. км в 1500 г. до 11,1 в 1650 г. и 19,1 в 1772 г. (учтено сокращение территории Польши и Великого княжества Литовского за этот период). Не только восточные территории Речи Посполитой, но и западные части ее коронных земель не достигли в XVI–XVIII вв. того уровня плотности населения, который был характерен для стран Западной Европы. Например, во Франции в 1700 г. на квадратный километр приходилось 38 жителей, а накануне революции — 50; плотность населения Британских островов в два раза превышала плотность населения в Речи Посполитой; даже Испания превосходила в этом отношении Речь Посполитую. На территории Речи Посполитой в XVI–XVIII вв. продолжались колонизационные процессы, что усиливало неравномерность в демографическом развитии отдельных регионов. Кроме того, в эту эпоху Речь Посполитая пережила две демографические катастрофы: в годы шведского «потопа», польско-казацких войн и польско-русских войн, и в период Северной войны. Во многих регионах эти события унесли около 1/3 населения и уничтожили больше половины производственного потенциала [524] IhnatouiiczI., Mqczak A., ZientaraB. Spoleczenstwo polskie od X do XX wieku. Warszawa, 1979. S. 254–255; Morzy J. Kryzys demograficzny na Litwie i Biatorusi w drugiej polowie XVII wieku. Poznan, 1965 (по подсчетам автора, Великое княжество Литовское потеряло между 1648 и 1667 годами 48 % населения); Dzieje Polski. Pod red. J. Topolskiego. Warszawa, 1977. S. 258–259; 342–343; Mqczak A. Problemy gospodarcze // Polska XVII wieku. Pod. red. J. Tazbira. Warszawa, 1974. S. 102–103. .

Речь Посполитая — вместе с Испанией — принадлежала к тем регионам Европы, где дворянство было очень многочисленным и имело большой удельный вес в социальной структуре общества. В последней четверти XVI в. шляхта составляла 5,6 % населения в Великой Польше, 4,6 % в Малой Польше, 3,0 % в Королевской Пруссии и целых 23,4 % в Мазовии. Если же мы возьмем только сельское население, то удельный вес шляхты — вопреки, казалось бы, логике — будет еще выше: 7,6 % в Великой Польше, 6,3 % в Малой Польше, 5,2 % в Королевской Пруссии и 27,2 % в Мазовии. При этом в Мазовии, буквально переполненной шляхтой, дворянство, не имеющее фольварка или вовсе безземельное, составляло 21,7 % всего населения (в Великой Польше — 3,5 %, в Малой Польше — 1,0 %, в Королевской Пруссии — 2,1 %). Характерно при этом, что только 6 % населения Мазовии, Великой и Малой Польши вместе взятых, по подсчетам В. Кули, получали доходы благодаря своим феодальным привилегиям [525] Ihnatowicz I., Mqczak A., Zientara В. Op. cit. S. 256–257. . Уже эти цифры заставляют обратить внимание на то, насколько своеобразна была польская шляхта и насколько трудно зачислить без оговорок всю ее массу в эксплуататорский класс.

В целом обыкновенно считается, что 8–10 % населения Речи Посполитой принадлежало к шляхте (для сравнения: во Франции — 1 %, в Англии — 3,7 % вместе с духовенством, в Испании — 10 %) [526] Polska w epoce Odrodzenia. Pod. red. A. Wyczanskiego. Warszawa, 1986. S. 245. , хотя в последнее время появились и другие, более скромные оценки [527] Rostworowsky E. Ilu bylo w Rzeczypospolitej obywateli szlachty // Kwartalnik historyczny, XCIV (1987). № 3. S. 3–40. .