Сергей Сорочан - Ромейское царство [Часть 2]

Эта регионализация византийской культурной жизни слабеющей Империи, или, точнее, того, что осталось от нее в XIV–XV вв., проявилась в складывании пяти центров культуры — столичного и четырех провинциальных: в Мистре на Пелопоннесе, в Трапезунде, который величали «вершиной и оком всей Азии», а также в Македонии и на полуромейском-полувенецианском Крите . В византийской элите этих регионов сформировалась среда, в которой получили распространение тенденции, чем-то родственные идеям итальянского гуманизма. Самые яркие представители этой среды готовы были предложить Ромейскому царству «эллинистическое» будущее, основанное на идеологии «светского гуманизма» и признании единства греческой культуры от античности до современности. Так, загадочный Плифон, или, точнее, Георгий Гемист Плифон (ок. 1360–1452 гг.), широко известный как «второй Платон», возродитель эллинистических традиций античной философии, неоплатонизма — учения, утверждавшего единство всех языческих религий и неотъемлемую роль магии, одновременно критик доктрин Православия и ислама , удалился из Константинополя, сдержанно встретившего его, в город Мистру — столицу пелопонесской провинции Мореи и главный центр почти независимого от Константинополя Морейского деспотата.

Руины этого процветавшего поздневизантийского города достаточно хорошо сохранились до сих пор. Внутри его цитадели находились церкви, монастыри, росписи которых демонстрируют пути развития последнего этапа искусства Византии. В Мистре можно также увидеть целые комплексы светских сооружений: систему укреплений, дворец, руины частных домов и улиц. На площади Верхнего города находился грандиозный комплекс зданий, возводившихся с середины XIII в. Здесь на двух этажах размещались шесть обширных покоев — резиденция Морейского деспота и его семьи, соседствующая с тронным залом-хрисотриклинием и различными службами. Стены построек были оформлены портиками в два этажа и прорезаны массой крупных окон, тогда как циркульные полукруглые окошки в верхнем ярусе напоминали западные палацы эпохи Возрождения, а жилые двухэтажные дома имели балконы, откуда открывался прелестный вид на город и горы.

Георгий Гемист собрал в этом уютном великолепии кружок, своего рода «Академию» византийских гуманистов, где проповедовал довольно смелые, по сути дела, языческие взгляды. Его прозвище Плифон означало «полный, целостный», что должно было означать полноту его философских взглядов и говорило само за себя. Он представлял собой невероятное сочетание ромея-интеллектуала и неоязычника. Стремясь защитить философию от исихастов-обскурантов, объявлявших вредоносными, даже демоническими «эллинские», светские науки, Плифон отошел в религии от христианства в сторону неоплатонизма. Он постоянно балансировал между ортодоксией и эллинизмом. Как и большинство неоплатоников, он был настолько же колдуном, насколько философом, занимался магией и прорицательством, хвалился тем, что его посещали видения потустороннего мира. Более того, на основе языческого Пантеона Плифон разработал новую иерархию богов, каждый из которых был олицетворением какой-либо идеи: громовержец Зевс соответствовал Богу Отцу, Бог Сын — богу морей Посейдону, а также идее мирового разума, супруга Зевса, Гера, стала олицетворением материи, бог света и солнца Аполлон — идеи тождества, богиня плодородия Артемида — идеи различия, бог подземного царства Плутон — идеи бессмертия души, богиня любви Афродита — идеи продления рода, а значит, идеи бессмертия человечества. Едва ли все это было доступно пониманию широкого круга даже образованных людей. Радикальные идеи новой, по сути дела, неоязыческой религии Плифона были рассчитаны на отдельные, избранные личности, озабоченные совершенством и высотой духа и стоящие над обществом. Это была своего рода тайная каста верующих, которая имела особый символ веры, литургию и даже календарь, подражавший античному греко-римскому календарю, построенный на руководствах из еврейской астрономии.

Но важнее другое: для улучшения экономики и управления Плифон предложил правителям Мореи провести коренные реформы государственного устройства, и по образцу, предложенному опять-таки знаменитым древнегреческим философом Платоном, создать идеальное, справедливое государство во главе с мудрым царем-философом, которого он мыслил не как сакральную фигуру и властителя «от Бога», а просто как одного из правителей-менеджеров, занимающего высшую должность в государственном аппарате. Власть ему делегировали подданные, а его обязанности состояли в том, чтобы заботиться об общем благе и следить за правильностью законов и их соблюдением. В этом государстве должны были быть налоги, уплачиваемые только натурой, народная регулярная армия взамен продажных наемников, запрет на монашество и монастырскую собственность. Иноков Плифон вообще объявлял врагами государства. Если учесть, что две трети земель в Ромейском царстве всегда находились в руках Церкви, а теперь еще и не облагались налогами, возможный источник новых казенных поступлений мог бы стать очень существенным и перспективным. Предлагая жесткий протекционизм в отношении ремесел и товаров, философ писал: «Для нас будет значительно более достойным, если мы обойдемся местными тканями, чем если мы будем чужеземные ткани считать лучшими, чем отечественные». Привлекательность этих утопических и вместе с тем реальных идей состояла в том, что «Целостный» стремился дать людям блаженство не в потустороннем, небесном мире, к чему звала христианская Церковь, а уже здесь, на земле, в обществе, перестроенном на основе новых законов экономики, управления и морали. Некоторые ученые видят в его предложениях даже зачатки трудовой теории стоимости. Но, разумеется, они не могли быть претворены в жизнь из-за неприятия олигархов, крупных землевладельцев и высшего духовенства, из-за бессилия последних полунищих василевсов. В своих горьких речах Плифон сам ясно указал очевидную, главную причину бед, которую видел в саморазрушительном своекорыстии и эгоизме морейских магнатов: «Они считают тенью и пустыми словами справедливость, правду и всеобщее благо, стремясь лишь к золоту и другим богатствам, оценивают благополучие одеждами, серебром и золотом, ежедневной ленью и обжорством и ни во что ставят как свою, так и своих детей и всего государства безопасность и свободу». Беспощадный диагноз общественного недуга, от которого ни у одного народа не было и никогда не будет спасения!

Поэтому возможности предлагаемой альтернативной истории так никогда и не стали реальностью. Византийская Церковь, одобрив учение Св. Григория Паламы и исихасм как его идеологию, на какой-то момент сплотила большинство византийского общества, но решительно отвернулась от реальных спасительных изменений, от Возрождения, а уже через несколько лет, в 1453 г. с обломками Ромейского царства как с государством покончили турки-османы. Показательно, что самая скандальная книга Георгия Гемиста Плифона — «Законы» была уничтожена ярым православным ортодоксом Геннадием Схоларием еще до того, как он стал при турках Константинопольским патриархом в 1454–1456 гг. Иногда историки полагают, что этим Церковь помогла османам в нанесении последнего удара по остаткам Романии. Впрочем, можно спорить о том, что больше ослабило позднюю Византию — ортодоксальный «паламизм» или неоязычество с латинофильством, иногда равнявшееся предательству отчизны.