Андрей Савельев - Троянская война. Реконструкция великой эпохи

Попытки критики Гомера исходят из уловок, которые легко разбиваются, поскольку исходят из неменяющихся взаимоотношений между людьми и стабильных статусов правителей. Что совершенно не соответствует временам перемен. Мы прекрасно видим судьбу ахейских вождей, которые в большинстве своем лишились своих царств. Но то же самое происходило не только после, но и до Троянской войны: ахейцы находились в состоянии постоянных междоусобиц. Поэтому кто-то сохранял свой статус лишь формально, кто-то был реальным правителем. Именно поэтому гегемония Агамемнона над всем Пелопоннесом и Центральной Грецией сочеталась правлением в ядре его империи — в «Илиаде» он представлен как правитель всего Аргоса и многих островов.

Попытка использовать для дискредитации «Илиады» и историчности Троянской войны то обстоятельство, что в «Каталоге кораблей» сам Аргос, Арголида и многие острова, включая Эгину, принадлежат Диомеду, терпит крах, поскольку в данном случае мы сталкиваемся с прошлым статусом — уже серьезно ослабленным владычеством Агамемнона. Последний правит, разумеется, из своей резиденции — златообильных Микен, но Арголида уже подчинена ему, хотя это подчинение и оспаривает Диомед. Само участие Диомеда в Троянском походе говорит именно об этом: он лишь формально сохраняет царский статус. И мы видим, что он действует постоянно заодно с худородным царем Одиссеем, который имеет в подчинении всего 12 кораблей. А у Диомеда их 80 — немногим меньше, чем у Агамемнона. Отсюда мы можем вывести только наличие определенной иерархии: власть Диомеда над Арголидой условна, хотя и власть Агамемнона не абсолютна. Поздний греческий историк Эфор сообщает, что Аргос был захвачен Агамемноном во время отлучки Диомеда в Этолию. При этом формальный статус царя за Диомедом сохранился, и об этом свидетельствует его участие в войске ахейцев.

Почему же в «Илиаде» так слабо выражена локализация Агамемнона в Микенах, почему он возвращается после Троянской войны не в Аргос, а в Лаконию — к мысу Малея? Или даже высаживается в Амиклах близ Спарты? «Аналитик» тут же делает вывод: на самом деле Агамемнон был царем Спарты, а его скромный брат Менелай был ему подчинен. В таком случе эпос Гомера просто отбрасывается без всяких на то оснований.

Мы следуем другому объяснению. История Микен сохранилась слабо, поскольку в классические времена город был полностью разрушен — аргосцы отомстили за свое подчиненное положение. Предания Микен сохранились гораздо хуже, чем в других городах. Кроме того, династия Пелопидов, которую представлял Агамемнон, потеряла влиятельность в борьбе с гераклидами, ее преемники закрепились в периферийных городах или даже бежали на чужбину. Поэтому о Микенах в целом очень мало свидетельств. А у Гомера не было повода расписывать Микены, которые в его время были центром междоусобиц, и в них Гомер, скорее всего, не бывал.

Что касается возвращения Агамемнона на родину через Спарту, а не через Аргос, то в этом обстоятельстве отражена нестабильность его статуса — неполная подчиненность Аргоса Микенам, не самые теплые отношения с Диомедом, возможные вести о заговоре в родовом гнезде. Поэтому Агамемнон отправился в Спарту, где ожидал встретить своего брата Менелая, но тот на годы задержался в Египте. Наверняка Агамемнона в Спарте встречали с великими почестями — как брата царя, как гегемона Пелопоннеса. Чего не могло быть в недавно подчиненном Аргосе. От этого времени происходит и культ Зевса Агамемнона, и предание о могиле Агамемнона близ Амикл, и спартанский род Талфибиадов (Геродот, Павсаний), происходящий от Талфибия — вестника Агамемнона. Собственно, после убийства Агамемнона в результате заговора его жены Клитемнестры и двоюродного брата Эгисфа, его тело, действительно, могло быть доставлено в Спарту. И Спарта вряд ли признала власть Эгисфа, прославляя Агамемнона и ожидая возвращения Менелая, символизирующего права на гегемонию во всем Пелопоннесе.

Тот же принцип нестабильных статусов мы можем применить и при анализе странного обещания Агамемнона подарить Ахиллу семь городов в Мессении, хотя там правит Нестор. Власть подчиненных Агамемнону царей, скорее всего, касалось в основном их резиденций, а прочие территории не были в их безраздельном владении. Нестор правил в Пилосе, остальная же Мессения лишь формально числилась за ним. Агамемнон предлагает Ахиллу встать с ним вровень — иметь в подчинении земли других царей, наряду со своими собственными.

Разумеется, подобное положение касалось лишь очень короткого периода гегемонии Агамемнона, а потому и не сложилось в традицию. Обычно каждый ахейский царь числился сувереном и никому не подчинялся. В условиях Троянской войны мы видим, что Агамемнон зачастую не командует, а уговаривает. Тем не менее, во время конфликта с Ахиллом он ведет себя высокомерно и рассматривает других ахейских вождей как своих вассалов.

Таким образом, статус Агамемнона, действительно, нестабилен. Но это не дает никакого повода считать его царем Спарты, а не Микен и Аргоса. А тем более, относить его правление к VIII–VII вв. до н. э., когда земли Мессении были подчинены Спарте. А заодно — относить создание «Илиады» к этому периоду, представляя певцов, передававших обстоятельства Троянской войны уже полными идиотами — которые забыли, что произошло у них перед глазами, и стали приписывать обстоятельства Первой Мессенской войны периоду Троянского похода.

Род Агамемнона прописан в предании самым подробным образом и охватывает семь поколений — от Тантала до сыновей Тисамена. Но сына Тантала Пелопа (Пелопса) предпочитают считать мифической фигурой — только на том основании, что его имя дало название всему Пелопоннесу — Пелопснесос, остров Пелопа. Но имя Пелопа происходит от племени пелопов, и потому Пелопоннес — это остров пелопов, которые некогда главенствовали над другими народами. Прозвище Пелоп, скорее всего, замещает имя, данное при рождении, и означает признание величия и власти над всем полуостровом. Происхождение деда Агамемнона — фригийское, что подтверждает тесные связи Пелопоннеса и Малой Азии, общую культурную основу всей микенской цивилизации, включая Троаду и сопредельные ей земли. Это совершенно ясно Гомеру, но теперь активно оспаривается.

Отец Агамемнона Атрей также представляется как выдуманная фигура, поскольку особенности написания его имени свидетельствуют, что это скорее родовое имя, чем принадлежащее отдельному человеку. Гесиод и Стесихор в качестве отца Агамемнона называют Плейсфена, который по преданию является одним из братьев Атрея. Плейсфен также — имя племянника Атрея. Таким образом, имя Плейсфен, действительно, распространено в родовом древе Пелопидов. Но Менелай и Агамемнон называются Атридами (Атреидами), а не Плейсфенидами. Мог ли летописец запамятовать или по каким-то причинам игнорировать имя отца Агамемнона? Нет, в таких случаях «отчество» всегда сопровождало имя и упоминалось в уместных случаях. Что касается особенностей написания имени Атрея в патрониме (Атреид — короткое «е» вместо длинного), то причины его отклонения от нормы могут следовать каким-то неизвестным нам поэтическим мотивам. Останемся верными версии Гомера: Плейсфен является дядей Атридов — Агамемнона и Менелая.