Евгений Добренко - Поздний сталинизм: Эстетика политики. Том 1

Много удивительных растений создал Мичурин. Если бы не он, в природе не было бы северного абрикоса, северного винограда, сладкой рябины и многих других плодов. Или же пришлось бы ждать сотни лет, пока они появятся. Но Мичурин говорил: «Мы должны уничтожить время и вызвать в жизнь существа будущего, которым для своего появления надо было бы прождать века». И Мичурин побеждал время, вызывая в жизнь существа будущего. Он смело скрещивал южные сорта с северными, выносливыми. Он скрещивал не только яблоню с яблоней или грушу с грушей, но и совсем разные растения: сливу с абрикосом, черешню с вишней, вишню с черемухой, терн со сливой, рябину с боярышником и мушмулой (108).

Как и положено в соцреалистическом детском нарративе, сказка сливается с действительностью: «Теперь у нас уже много таких садов, где растут созданные им чудесные плоды. Сотни и тысячи его учеников продолжают его дело: сотворение растений будущего. И ты тоже можешь стать мичуринцем, если только захочешь» (109).

Благодаря Вячеславу Лебедеву не обходились без внимания и более взрослые категории детей. В конце 1940‐х – начале 1950‐х годов его рабочий стол превратился в настоящую фабрику мичуринской мифологии, адаптированной для читательской аудитории различных возрастов. В 1950 году он выпустил популярную биографию Мичурина для взрослых в серии «Жизнь замечательных людей». Детям младшего школьного возраста предназначались его «Рассказы о Мичурине». А школьникам среднего и старшего школьного возраста была адресована его «повесть о Мичурине» «Преобразователь природы», выдержавшая с 1948 года множество переизданий (переведенная на языки народов СССР и «стран народной демократии» и даже адаптированная для национальных школ). Если биография для взрослых еще оставалась в русле традиционного (хотя и сильно искаженного сначала самим Мичуриным, а затем его биографами) нарратива, то адресованные детям тексты – законченные образцы мифологии.

Вершины агиография Мичурина достигла в вышедшей в 1952 году в Детгизе в книге Лебедева для детей младшего школьного возраста «Рассказы о Мичурине», каждый из которых предлагал новый законченный миф о «величайшем селекционере». О детстве Мичурина здесь рассказывалось, как о детстве Ленина: «С детства Мичурин был очень любознателен. Он не пропускал ни одной книжки, чтоб не прочитать ее» (3), достижения его небывалы: «Ни один человек в мире за всю историю человечества не достигал таких необыкновенных успехов. Работая в своем саду, Мичурин создавал совершенно новую науку – науку преобразования природы» (4).

Лебедев сумел превратить рассказ о жизни Мичурина в серию коротких поучительных игровых детских историй-приключений сказочно-фантастического характера. Эти истории основывались на рассказах, которые оставил о себе сам Мичурин, не ставший, видимо, ждать милостей от историков и позаботившийся о будущей биографии, скрестив ее с агиографией. Таков рассказ о путешествии по родному краю с посещением трех садов и встречей с тремя садоводами. Эта история излагается с очевидной апелляцией к библейской традиции: «Когда Мичурину было двадцать два года, он решил осмотреть все хоть чем-нибудь примечательные сады России. И вот он отправился путешествовать по родному краю. Так как Мичурин был в то время очень беден, то и одет был очень скромно, почти бедно. Однако вид его внушал всем уважение: голову он держал смело и высоко, ни перед кем не унижался, ни перед кем не сгибал спину. Он уже твердо верил в свое призвание».

В первом саду, хозяином которого был помещик немец Авенариус, Мичурин столкнулся с обманом (самое знаменитое дерево в саду заколачивали в специальный футляр на зиму). Во втором саду он столкнулся с помещиком-самодуром Саблуковым:

– He пущу я тебя к себе в сад! – сказал он Мичурину.

– Почему? – спросил Мичурин.

– Не пущу, да и все, – сердито повторил Саблуков.

– Ты мне не нравишься: на смутьяна похож, на помещичьего врага.

– И вы мне тоже не нравитесь, – не остался в долгу Мичурин. – Вы на волкодава похожи, господин помещик…

Саблуков пришел в ярость и хлестнул Мичурина плеткой-арапником. Мичурин не стерпел такой обиды – подмял помещика под себя. Еле спасли помещика прибежавшие слуги. Мичурина скрутили, связали и посадили под замок в чулан. А Саблуков послал гонца за полицией. Утром должен был приехать полицейский пристав. Мичурин не стал дожидаться утра. Он разломал стенку чулана, в который его посадили, и ушел через сад на волю.

Третий сад оказался поистине волшебным, необыкновенно постриженным. Его хозяин принял Мичурина радушно, показал разные диковины:

Ходит Мичурин с приветливым хозяином по необычному саду и удивляется: для чего все это сделано?

А Кречетников ему разъясняет:

– He хочу, чтобы мой сад на другие сады похож был, вот так и делаю… Хочу, чтоб все было по-научному… Хотел ему Мичурин сказать, что наука – не фокусы, но не решился доброго хозяина обидеть… «Нет, – думает Мичурин, – это еще не настоящая наука! Настоящая наука будет тогда, когда никакой пакли не понадобится деревьям, чтобы вызревали на них, не боясь холода, прекрасные яблоки и груши».

Подарил хозяин Мичурину семечки, разложив их по специальным подписанным пакетикам, изготовленным для гостя: «Все надо делать по-научному». Но «он, конечно, и не подозревал в то далекое время, что его молодой гость – Мичурин создаст настоящую науку садоводства, замечательную науку выведения новых растений!».

Как и во всякой мифологизированной биографии, интересно то, о чем в ней не сказано. Так, в этих биографиях ни слова не говорится о том, что своим садом Мичурин зарабатывал на жизнь. Иначе говоря, это было еще и предприятие. Напротив, на все лады повторяется мысль о том, что занимался он этим исключительно из любви к растениям. Ни слова не говорится о коммерческой стороне дела. Автор просто обходит ее молчанием (чего ребенок, разумеется, не заметит). Достигается это сугубо нарративно: «Молва о его необыкновенных розах распространилась по всей России, дошла даже и за границу. К нему стали приезжать и русские любители роз, и иностранцы. Иностранцам он обычно отказывал, не продавал им отводков от своих чудесных роз, но своим, русским людям позволял брать розы для разведения». Иностранцам отказывался даже продавать, а русским разрешал «брать». В другом рассказе сообщается о том, что «молва о винограде Мичурина, как и о розах его, пошла по всей России. К нему и за виноградными отводками стали приезжать люди со всех концов страны. Охотнее всего Мичурин давал свой виноград простым людям, крестьянам и рабочим». Он давал – они брали . Иностранцам «не продавал», но кому-то все же он их продавал, если приезжали покупать…