Евгений Добренко - Поздний сталинизм: Эстетика политики. Том 1

Патриотические пассажи, столь актуальные в годы борьбы с «низкопоклонством перед Западом» и за «приоритеты русской науки», связаны были с якобы желанием американцев «купить» Мичурина. Они «дважды пробовали сманить его к себе, в Америку, но Мичурин решительно и твердо отказывался от этих приглашений, хоть и плохо ему жилось тогда в родном краю. Царское правительство не только не заботилось о нем, не помогало ему ничем, напротив, – даже обижало и притесняло его». В рассказе «Как американцы сманивали Мичурина» на разные лады пересказывается, скорее всего, выдуманная история о том, как, несмотря на отказ, американцы «не унимались» и без конца зазывали Мичурина в Америку. К нему даже приехал «один такой американец. Да не простой какой-нибудь, а профессор, по имени Френк Норрис Мэйор»:

– Я прислан для того, чтобы пригласить вас в Америку, мистер Мичурин… Мы, американцы, настолько богаты, что можем купить все ваши деревья, выкопать их с корнями из земли, упаковать, как полагается, и погрузить их вместе со всем вашим имуществом и семейством на специальный пароход! Дайте только ваше согласие, и все это немедленно будет сделано.

Невозможно было, однако, соблазнить патриота Мичурина, до глубины сердца преданного родной стране – России. Он наотрез отказался…

– Я никогда не покину родную землю и свой народ, для которого тружусь всю жизнь, – так гордо и твердо ответил он американцу.

Долго уговаривал американец, долго соблазнял Мичурина разными выгодами и благами, которые Мичурин, по его словам, мог получить от переезда в Америку. Иван Владимирович и слушать не хотел об этом.

Пришлось ни с чем уехать домой, за океан, американскому профессору Мэйору. Но американцы и на этом не успокоились. Снова, через некоторое время, пришло Мичурину письмо, на этот раз уже от американского правительства. Опять, уже в письменном виде, повторялись все уговаривания и соблазны:

«Вы можете выбрать себе в Америке любую местность, какая только Вам, мистер Мичурин, понравится, даже такую местность, какая будет напоминать Вам Ваше российское местожительство, – так писали американцы. – Мы предоставим Вам любое количество помощников и, кроме всего, – восемь тысяч долларов жалованья чистым золотом…»

Но американское золото и на этот раз не соблазнило Ивана Владимировича. Он ответил на письмо полным, решительным отказом. Мичурин остался верен своему народу и до конца своих дней продолжал служить родной стране.

Понять все величие и благородство этого поступка будет особенно легко, если припомнить, как бедствовал Мичурин в те времена. Равнодушие и невнимание царского правительства заставляли его весь свой скромный доход тратить на научные опыты, на развитие своего чудесного сада. Из-за этого и он сам и семья его часто имели для питания только черствый черный хлеб да воду, подкрашенную дешевым чаем. И все-таки он, как человек, искренне любящий свою Родину, не соблазнился американскими предложениями.

И хотя Мейер был не «профессором», а чиновником Министерства сельского хозяйства США и приезжал с целью купить у Мичурина посадочный материал, но, не сговорившись о цене, уехал, не имея полномочий «скупать» его, эта патриотическая история на разные лады пересказывалась в каждой биографии Мичурина благодаря фантазиям набивавшего себе цену селекционера.

Как и всякая сказка, не обходятся эти рассказы без мистики. Так, в рассказе «Мудрый знаток природы» речь идет о дружбе Мичурина с предсказывавшей погоду лягушкой. «Много примет о погоде накопил за века и тысячелетья своей жизни народ, не знавший ни барометров, ни других способов предугадывать перемены погоды. Только причины примет, их разгадки были недоступны неграмотным людям». Не то Мичурин, даже на рыбалке занятый делом: «Сидит так Иван Владимирович на своем садовом бережку и во все внимательно вглядывается». И вот как-то раз, поймав несколько мушек, Мичурин протянул их на ладони лягушке, которая стала выходить к нему из воды перед дождем.

И что бы вы думали? Боязливая, казалось бы совсем безмозглая, эта тварь словно почуяла в Мичурине друга всего живого, мудрого пестуна и знатока природы. Блеснув черными бусинками глаз, она доверчиво слизнула своим длинным раздвоенным язычком с ладони Мичурина предложенное ей угощение. Мичурин повеселел, засмеялся:

– Молодец, ты – храбрая! Да и умная вроде! Уже не та ли самая «царевна-лягушка», про которую в сказках говорится?..

На другой день опять вышел Мичурин с удочкой на берег. Смотрит, опять вылезает из прибрежных трав эта лягушка. Засмеялся Мичурин:

– Э, да ты, кажись, и правда, толковая животинка! Не дружбу ли со мной хочешь свести?.. Что ж, ладно, будем дружить, если так…

И в самом деле, как только появлялся Иван Владимирович на любимом своем месте для рыбной ловли, на бережку реки, тотчас подбиралась к нему черноглазая попрыгунья, у которой глазные выступы на голове, по словам Ивана Владимировича, в самом деле чем-то напоминали маленькую коронку.

Ну ни дать ни взять – сказочная «царевна-лягушка, как ее в книжках художники изображают… – смеясь, рассказывал он впоследствии. – И, может быть, как раз потому, что голова у нее была крупнее, чем у других ее сестер, оказалась она и толковее прочих.

Мораль рассказа предлагалась следующая: «Забавен этот случай из жизни великого преобразователя природы, но он и поучителен в то же время. Он доказывает, как дорого было Мичурину все, что окружало его в природе, как внимателен был он ко всему живому». Это нарочитое изображение Мичурина сказочным персонажем было частью стратегии по превращению его в мифологического героя, апелляция к которому служила укреплению авторитета Лысенко.

Один из последних рассказов как раз и назывался «Мичурин и Лысенко». В нем говорилось о том, как «однажды Мичурин прочитал в газете интересное сообщение: в одной украинской деревне крестьянин Денис Никанорович Лысенко, по совету своего сына, молодого агронома Трофима Денисовича Лысенко, сделал необыкновенное дело: он превратил озимую пшеницу в яровую». О проделанном опыте рассказывается в том же сказочном ключе, что и о Мичурине:

…Посеял Лысенко-отец это зерно в весеннюю землю и стал ждать: каков-то урожай из него будет? Следит сам он за своим полем, следят и соседи – и все удивляются. Ростки, всходы дало это удивительное поле гораздо раньше, чем другие яровые поля, соседские. А когда стали наливаться колосья, то все так и ахнули:

– Ну и пшеница уродилась у Дениса Никаноровича Лысенко!.. Как в сказке, что ли, он подчинил себе природу?

А ничего сказочного, необъяснимого тут, конечно, не было, как не бывало чудес и у самого Мичурина. Просто сумел молодой агроном Трофим Денисович Лысенко понять, чего требует природа.