Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис: сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

Итак, Турция сама и с поддержкой Англии всячески побуж­дала СССР заключить пакт с Турцией, не скрывая его возмож­ной антигерманской направленности.

Примерно в том же духе действовала Франция. Уже 2 октя­бря, т.е. на следующий день после встречи Сараджоглу со Ста­линым и Молотовым, французский посол в Анкаре Массигли направил Даладье информацию о ней. В последующие дни на встрече французских и английских послов в Анкаре с генераль­ным директором турецкого МИД последний рассказал о беседе Сараджоглу с советскими лидерами и заявил, что не видит ни­чего страшного в их реакции и предложениях. Они, по словам турецкого дипломата, почти ничего не меняют в существе Тройственного пакта 37и будут мало приятны для Германии. Ре­акция британской дипломатии на донесения послов из Анкары была относительно сдержанной. Создавалось впечатление, что Англия была готова использовать любые средства, чтобы сти­мулировать советско-германские разногласия.

Но Франция отреагировала бурно и жестко. В тот же день Даладье отправил телеграмму французскому послу в Лондоне Корбену, в которой дал резкую оценку советским поправкам и заявил об их неприемлемости, особенно имея в виду, что они дают Турции карт-бланш и могут сыграть на руку Германии. Даладье был уверен, что Москва согласовала свои действия с Берлином 38. В таком же духе он послал телеграмму и в Анкару к Массигли. Получив депешу из Парижа, Массигли в тот же ве­чер дал ответную телеграмму, в которой солидаризировался со своим премьер-министром 39.

4 октября Даладье направляет подробную телеграмму французскому послу в Анкаре, в которой снова отрицательно высказывался о советских предложениях, говорил о преиму­ществах, которые получит Советский Союз в ущерб интере­сам Англии и Франции. Подписание одновременно договора в Москве и Тройственного пакта будет означать, что обещанная прямая помощь России, после советско-германского догово­ра от 28 сентября, окажется косвенной поддержкой Герма­нии, и в этом случае правительство Турции, хочет оно того или нет, будет действовать в пользу Германии 40. Даладье просил посла передать его личное послание президенту Турции Исмет Иненю. Об этом же Даладье уведомил в тот же день и Лондон 41.

Французский посол в Лондоне информировал Даладье, что Англия поддерживает французский демарш и надеется, что ту­рецкое правительство отклонит советские предложения. В то же время, по словам посла, в Foreign Office видят трудности, если

Турция окажется одна со сложностями на Черном море и на границе с Советским Союзом 42.

Буквально через несколько часов в Париже получили теле­грамму от своего посла в Анкаре, в которой Массигли сообщил о своей беседе с генеральным секретарем МИД в присутствии английского посла. Массигли, следуя инструкциям из Парижа, доказывал, что Тройственный пакт должен быть подписан в том виде, как он уже парафирован, в ином случае Турция будет за­гнана в угол.

На следующий день Корбен сообщил из Лондона о своей встрече в Foreign Office, на которой представитель британско­го МИД Сарджент сообщил, что во время встречи английского посла в Москве Сидса с Сараджоглу Сидс не добился большого результата, так как Сараджоглу не видит ничего плохого в статьях, предлагаемых Советским Союзом. Англия полагает возможным употребить в договоре слово "о консультациях" 43.

7 октября Массигли сообщает в Париж об очередной встре­че в турецком МИД, где снова обсуждались все "про и контра" и где посол Франции подробно отмечал трудности, возникаю­щие в случае принятия советских поправок 44. В тот же день в МИД Франции приняли специальное заявление. В нем отмеча­лось: "Мы не можем согласиться с тем, что в договоре с Росси­ей Турция окажется прямо направленной против Франции и Англии ... мы принимаем меры предосторожности против рус­ских маневров, направленных в пользу Германии. Не вызывает сомнений, что Риббентроп перед своим отъездом из Москвы касался проблем Тройственного пакта". И далее французский МИД давал возможную редакцию статьи договора, по которой Турция могла бы не выполнять своих обязательств (в случае вооруженного конфликта между Англией и Францией с СССР) 45.

На следующий день Даладье в пространной телеграмме Корбену выразил сожаление, что британское правительство имеет точку зрения, отличную от Франции; он дал инструкцию Массигли в Анкаре сообщить турецкому правительству, что Франция не может принять изменений в Тройственном пакте, парафированном 28 сентября.

Наконец, 9 октября генеральный секретарь турецкого МИД уведомил послов Франции и Англии, что Сараджоглу больше не может оставаться в Москве. Если ответ общих держав будет по­зитивным, то Сараджоглу продолжит переговоры в Москве, если нет (или в случае молчания) — он прерывает их и возвра­щается в Анкару 46.

В итоге после всех дискуссий последовали указания из Парижа своему послу в Лондон. 9 октября Даладье писал для сведения в Foreign Office о тех инструкциях, которые француз­ский премьер-министр направлял в тот же день во француз­ское посольство в Москве. Снова подвергнув критике совет­ские оговорки и признав в то же время, что текст русско-турец­кого договора вполне может быть совмещен с Тройственным пактом, чтобы облегчить для Турции подписание договора в Москве, Даладье предложил компромиссную формулировку. Ее суть сводилась к тому, что в случае вооруженного конфлик­та между союзниками с СССР Турция не будет оказывать под­держку Англии и Франции 47.

Британский министр Галифакс уведомил французов, что, по мнению английского правительства, из-за большого влияния СССР на Турцию она может и не подписать Тройственный до­говор. Чтобы избежать этой ситуации, оно полагает возмож­ным принять условия, по которым советско-турецкий договор не будет содержать ничего, что помешало бы Турции действо­вать в духе ее собственных интересов 48. Англия еще раз под­черкнула свои опасения по поводу более тесного союза России с Германией в случае резкого отказа от советских предло­жений.

В итоге обсуждений в Анкаре турецкие официальные лица пришли к следующему выводу:

сохраняется текст Тройственного пакта, уже предвари­тельно согласованный в Анкаре;

делается одностороннее заявление советского прави­тельства о тех пунктах, которые касаются СССР;

статья 3 переводится из разряда "консультаций" в разряд "помощи" 49.

Судя по всему, это был последний согласованный проект, как некий предел, за который Англия, Франция и Турция не хотели выходить. Но так как все эти переговоры и коллизии ка­сались Советского Союза, то, конечно, главные решения следо­вало ожидать из Москвы.

Как мы видели, Англия и особенно Франция оказывали мас­сированное давление на Турцию. А в Москве столь же сильный нажим делала Германия. Выше говорилось об обмене реплика­ми между Сталиным и Молотовым, с одной стороны, и Риббен­тропом — с другой, когда речь шла о переговорах с Турцией. Видимо, одновременно проходил и неофициальный обмен мне­ниями.