Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис: сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

М. Ильмярв констатирует, что элита всех трех стран посто­янно стремилась ориентироваться на великие державы, среди которых первое место принадлежало Германии. Именно такая направленность превалировала и в действиях прибалтийских лидеров в драматические 1939—1940-е годы. Опираясь на эту линию, они склонялись то в пользу Германии, то СССР, при этом левые круги предпочитали в этой ситуации Советский Союз.

Проблема "выбора" между Германией и СССР действитель­но существовала. Е. Зубкова приводит следующую цитату из книги А. Штромаса: «После 1933 г. прогрессивные интеллекту­алы, видя усиливающуюся нацистскую угрозу, начали думать о возможности включения своих стран в "интернационалист­ский" Советский Союз, предпочитая его Третьему рейху» 4. Те­ория "выбора" широко обсуждалась в кругах интеллигенции всех трех Балтийских республик. Советский дипломат писал из Латвии в сентябре 1939 г.: "Значительная часть влиятельных кругов восприняла пакт (о взаимопомощи между СССР и Лат­вией. — А.Ч.) как наименьшее зло — лучше мол быть под влия­нием русских, чем немцев, ибо при русских латыши все же со­хранят свою национальность, а немцы уничтожат не только на­циональную культуру, но и самих латышей 5.

Анализируя состав первых правительств Эстонии, Латвии и Литвы, М. Ильмярв отмечает, что это были видные представи­тели прибалтийской интеллигенции левого спектра. Он дает и своеобразную трактовку действий СССР. Основываясь на оп­ределении понятия "оккупация" в международных правовых документах, которое означает занятие войсками всей или час­ти чужой территории, автор не считает советские действия оккупацией в точном смысле этого слова, называя их "оккупа­цией мирными способами" (или "мирной оккупацией").

Представляется, что именно значительное внимание автора к внутриполитической ситуации в Прибалтийских странах, к расслоению общества и политических элит, к постоянной ори­ентации на великие державы дает возможность представить картину событий 1939 — 1940 гг. более сложной и многофактор­ной, чем это делает большинство современных историков стран Балтии. Не случайно книга М. Ильмярва вызвала широ­кую полемику в Эстонии и явное недовольство в национали­стических кругах эстонской элиты.

Все сказанное не оправдывает противоправных и амораль­ных акций сталинского руководства, так же как и массовых ре­прессий против местного населения. Но учет различных факто­ров абсолютно необходим, в том числе внутренней политики, реакции Германии, Англии и Франции на события в Прибалти­ке летом 1940 г. Кроме того, вызывает много вопросов и возра­жений характеристика положения в странах Балтии после 1945 г. как продолжение советской оккупации. Хорошо извест­но, что в послевоенной Прибалтике не было советских войск и что советский режим в этих республиках был даже более либе­ральным , чем на остальной территории СССР.

В последние годы ряд историков стран Балтии включились в кампанию по оправданию действий тех, кто сотрудничал с на­цистами в годы Второй мировой войны. Они считают этих кол­лаборационистов ветеранами войны, давая им часто бблыпие привилегии, чем тем, кто воевал против немецких оккупантов.

К сожалению, историография Балтийских стран демонст­рирует постоянную связь с интересами современных полити­ков этих государств, что ведет к политизации истории, как бы стимулируя те круги в России, которые в ответ пытаются пол­ностью оправдывать действия сталинского руководства в 1939— 1941 гг. Тем самым создается некий заколдованный крут, который предельно затрудняет возможности для поиска каких- либо компромиссных формулировок.

В то же время и в российской исторической литературе за последние годы произошло заметное размежевание. После из­вестного Постановления Съезда народных депутатов, осудив­шего советско-германский пакт 1939 г., в исторической литера­туре и публицистике стали преобладать оценки летних собы­тий 1940 г. как нарушение принципов международного права и морали.

Однако с середины 90-х годов появились работы, авторы которых или возвращались к старым оценкам (согласно им дей­ствия сталинского руководства диктовались только соображе­ниями обеспечения безопасности страны), или давали более сбалансированные объяснения событий тех лет. При этом сно­ва возрос интерес к внутренним прибалтийским аспектам рас­сматриваемого периода, к анализу режимов в Латвии, Литве и Эстонии, существовавших до 1940 г. Различия в освещении со­бытий отражали отношение к более общим вопросам, прежде всего к советско-германским договорам 1939 г., положению Со­ветского Союза в Европе и в мире в 1939— 1941 гг. Российские историки Н.С. Лебедева и Е.Ю. Зубкова, трактуя события 1940 г., считают период с 15—17 июня до 3 — 5 августа оккупацией При­балтийских стран (хотя, как пишет Зубкова, и с большей долей условности), а после вхождения их в состав СССР они стали частью "коммунистического режима" советского образца 6.

За прошедшие годы после распада СССР и образования независимых государств, в том числе и в Балтийском регионе, после обнародования секретных протоколов к советско-гер­манским договорам и публикации множества документаль­ных свидетельств появилась возможность воссоздать реаль­ную картину происходившего, с учетом всей совокупности самых разнообразных и противоречивых факторов развития, международных и внутриполитических аспектов. Необхо­димость именно такого подхода была подтверждена и стала очевидной и в связи с празднованием 60-летия окончания Второй мировой войны. Эта годовщина показала также непродуктивность излишней политизации истории, ее подчиненности потребностям определенных политических кругов.

Несомненно, драматичность событий 1940 г. и их острое восприятие в странах Балтии и во всем мире продолжает ока­зывать влияние на историографию, порождая споры и разли­чия в оценках.

* * *

Обращаясь к истории присоединения Прибалтики к Совет­скому Союзу летом 1940 г., следует сконцентрировать внима­ние на нескольких моментах. Прежде всего встают вопросы, каким образом и в какое время Сталин намеревался решать прибалтийскую проблему после сентября 1939 г. Это относи­лось ко всем территориям, отошедшим к сфере советских инте­ресов. С ответом на эти вопросы связаны следующие: когда и почему советское руководство приняло решение приступить к решению проблем Прибалтики.

Прежде всего необходимо учитывать необходимость обес­печения безопасности СССР, которая встала особенно остро в условиях Второй мировой войны и быстрых германских побед в Европе. Важно также иметь в виду внутренние факторы раз­вития Балтийского региона и весь аспект двустороннего взаи­модействия советских властей с правительствами и обществен­ными организациями Латвии, Литвы и Эстонии. Наконец, весь­ма интересен для исследователей этой темы анализ внешнего контекста событий 1940 г., куда входят и расчеты Советского Союза, и вся международная обстановка весной и летом 1940 г., и реакция обоих воюющих блоков на возможные и реальные действия СССР в Прибалтике.