Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис: сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

В январе 1940 г. в пространном письме из Риги И.С. Зотов сообщал, что латвийское правительство выполняет пакт о взаи­мопомощи с большим нежеланием и затягивает разрешение жизненно необходимых вопросов. Организованно ведется пропаганда против СССР и советских гарнизонов; в министер­стве общественных дел создан отдел по фабрикации антисовет­ских слухов; усиленно вынашивается мысль "спихнуть" к весне советские базы в море и навсегда "покончить с русскими" 15.

В письме из Риги 10 марта 1940 г. Зотов пишет об ухудшаю­щемся экономическом положении, о неурожае и об усилении недовольства населения политикой правительства Ульманиса, что выражается в оживлении деятельности революционных элементов, призывах к свержению правительства, в ярко выра­женных симпатиях к советским гарнизонам 16.

257

В письме из Каунаса Н.Г Поздняков описывал ситуацию в более спокойных тонах, считая, что литовские власти будут ло­яльно выполнять обязательства по договору с СССР, но одно­временно постоянно ориентируются на Англию и Францию, надеясь на их победу 17. Он переслал в Москву выдержки из бюллетеня департамента государственной безопасности Лит­вы, в котором отмечалось ухудшение экономического положе-

9. А.О. Чубарьянния рабочих, повышение цен на продовольственные товары. Директор департамента признает, что агенты Коммунистиче­ской партии умело используют ситуацию для своей пропаган­ды. По мнению Позднякова, необходимо удовлетворить ряд требований рабочих, чтобы подавить их протест против суще­ствующего социального строя 18.

В обширном политотчете советского полпреда в Литве от 30 марта делается вывод: литовцы согласились на договор с Совет­ским Союзом как на наименьшее зло, без всякой искренности, от договора они будут пытаться освободиться при первой же возможности, "правящая верхушка Литвы меньше всего ценит созданное Советским Союзом спокойствие в этом участке Ев­ропы" 19.

Во всех трех Прибалтийских республиках компартии при поддержке советских представителей значительно активизи­ровались. 3 марта компартия Латвии обнародовала резолюцию, в которой в качестве главной была поставлена задача "сверже­ния фашистской диктатуры" 20. В апреле аналогичное воззва­ние было принято компартией Эстонии, в котором она призы­вала к свержению реакционного правительства Пятса —Лайдо- нера и его замене народным правительством. В мае схожее заявление было принято и компартией Литвы 21.

Примерно с декабря 1939 г. советское руководство начало обращать внимание на активность так называемой Балтийской Антанты. Впервые после годичного перерыва ее заседание со­стоялось 7 — 8 декабря 1939 г. в Таллине. В связи с этим Поздня­ков писал Молотову из Литвы: «Любопытно, почему вдруг пра­вительства Литвы, Латвии и Эстонии заторопились с созывом давно не состоявшейся конференции мининделов (Балтийская Антанта) и намечают провести ее в первых числах декабря ме­сяца. Им, видимо, нужно о чем-то поговорить и затем сгово­риться. Зачем, спрашивается, после визита в Эстонию на днях в Литву приезжал с визитом "вежливости" начальник латвий­ского генерального штаба» 22.

С 14 по 16 марта 1940 г. в Риге проходила новая конферен­ция министров Балтийских стран. Представитель советского посольства в Риге сообщал в Москву, что на ней рассматривал­ся вопрос о распространении военного оборонительного сою­за, который Латвия уже имеет с Эстонией, и на Литву. По его мнению, речь идет о создании "тайного военного союза между тремя Балтийскими странами, который направлен против СССР" 23. Позднее в письме к Молотову ответственный руково­дитель ТАСС Я. Хавинсон прямо назвал Балтийскую Антанту "легальной формой англо-французского влияния в Прибалти­ке" и отмечал, что в настоящее время "Балтийская Антанта занята закулисной антисоветской возней" 24. Параллельно синформацией об активности Балтийской Антанты советские представители в Латвии, Литве и Эстонии обращали постоян­ное внимание на попытки Англии и Франции усилить свое вли­яние в этих странах также в антисоветских целях.

Вся эта информация внимательно отслеживалась в Москве. Однако до конца февраля, видимо, в связи с продолжающейся зимней войной, советское руководство не предпринимало ка­ких-либо активных действий в отношении Прибалтики. Отме­тим лишь директиву наркома обороны Советского Союза о по­вышении боеготовности расположенных здесь частей Красной Армии, направленную в войска в начале февраля 25. Как следует из доклада Тимошенко Сталину, ко 2 мая в Прибалтике насчи­тывалось 66 976 человек, 1630 орудий и минометов, 1065 танков, 150 бронемашин, 526 самолетов 26. 28 февраля было принято постановление Совнаркома "О мероприятиях, связанных с размещением советских вооруженных сил на территории Эстонии, Латвии и Литвы" 27.

Показателем растущего внимания в Москве к Прибалтике может служить и специальная резолюция Секретариата Испол­кома Коминтерна по литовскому вопросу, принятая 23 марта. Коммунистам Литвы предлагалось усилить борьбу за создание массового движения народного фронта, который поддерживал бы политику СССР. Коммунисты должны были выступать про­тив любой поддержки "англо-французских поджигателей вой­ны", против любых контактов с противниками советско-гер­манского пакта, делающих ставку на разрыв между Германией и СССР 2**.

Очевидно, после окончания зимней войны в Москве начали подумывать об активизации советских действий в Прибалтике. Именно с этим была связана подготовка в Наркоминделе и в других советских ведомствах аналитических материалов о внутриполитической ситуации в Прибалтике и о внешнеполи­тической ориентации правительств Латвии, Литвы и Эстонии. Даже если отбросить явную заданность отчетов советских представительств из Прибалтийских стран, было ясно, что вну­триполитическая ситуация в этих государствах была далеко не "идиллической". Их авторитарные режимы и социальная поли­тика вызывали недовольство части населения, к тому же явно ухудшалось экономическое положение. На этой основе росли левые настроения.

9*

Учитывая международную ситуацию и внутриполитиче­ское положение, правящие круги стран Прибалтики должны были проявлять осторожность и понимать, что их попытки объ­единить свои действия могут вызвать недовольство и ответную реакцию в Москве. До апреля 1940 г. Советский Союз не пред­принимал каких-либо активных действий. Видимо, руководст-

259

во СССР, особенно в условиях советско-финской войны, стре­милось не обострять отношений с правительствами Латвии, Литвы и Эстонии. Такая линия была понятной еще и потому, что в Москве нуждались в посредничестве Швеции, в спокой­ной позиции Англии в условиях начала и хода мирных перего­воров с Финляндией.