Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис: сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

Главным объектом давления Москвы оставалась Литва, Латвии и Эстонии никаких требований пока не предъявлялось. Латвийский посол в Каунасе сообщил 11 июня, что на встрече с литовскими представителями в Москве советские официаль­ные лица впервые критически заговорили о военном сотрудни­честве трех стран в военной области, и в частности о подписа­нии Литвой военного соглашения с Латвией и Эстонией 35. Все это вместе взятое начало беспокоить уже не только власти Лит­вы, но также Риги и Таллина.

3 июня последовал приказ наркома обороны СССР, по кото­рому войска, размещенные в Прибалтике, переходили в непо­средственное подчинение заместителя наркома А.Д. Лактио­нова 36.

7 июня в Москву прибыл премьер-министр Литвы А. Мер- кис. В беседах с ним Молотов обвинил литовское правительст­во в нелояльном отношении к СССР, охарактеризовал Балтий­скую Антанту как военный союз, направленный против Совет­ского Союза. 11 июня в беседе с Молотовым принял участие и министр иностранных дел Литвы Ю. Урбшис, уже имевший опыт переговоров с советскими представителями в конце сен­тября—начале октября 1939 г.

На встречах с литовскими лидерами Молотов прежде всего потребовал принять меры против министра внутренних дел и начальника полиции Литвы. 14 июня он заявил о необходимо­сти изменения состава литовского правительства с тем, чтобы оно "честно выполняло бы договор о взаимопомощи" и согла­силось на пропуск на территорию Литвы дополнительных час­тей Красной Армии (имелось в виду еще 9—12 дивизий) 37. В тот же день требования, изложенные Молотовым, были оформле­ны как официальное заявление советского правительства.

Помимо вопроса о похищении советских военнослужащих в заявлении делался особый акцент на вступление Литвы в во­енный союз с Латвией и Эстонией. Это превратило так называ­емую Балтийскую Антанту в военный союз, направленный против Советского Союза, что является нарушением советско- литовского Договора о взаимопомощи 38.

В сложившейся ситуации литовский президент Сметона на­стаивал на сопротивлении Красной Армии, однако генерал В. Виткаускас отказался от этой идеи. 15 июня в 9 час. 45 мин Ю. Урбшис сообщил Молотову о принятии советских требова­ний и о создании нового правительства Литвы во главе с гене­ралом С. Раштикисом 39. Президент Сметона и сопровождав­шие его лица перешли границу Германии. Временным прези­дентом Литвы был объявлен премьер-министр А. Меркис.

На следующий день состоялась беседа Молотова с послан­ником Латвии в Москве Ф. Коуиныпем и латвийскому прави­тельству было направлено заявление правительства СССР. В нем почти дословно повторялась та часть советского обраще­ния к Литве, в которой говорилось о Балтийской Антанте. Лат­вия обвинялась в привлечении к этому союзу Литвы и в попыт­ках вовлечь в него также и Финляндию. Далее выдвигались те же требования — о вводе дополнительного контингента совет­ских войск и о сформировании нового правительства 40.

Одновременно советское заявление было направлено и правительству Эстонии, фактически дословно повторяя обра­щение к Латвии 41. Правительству Латвии давался срок для ответа до 23 час. 16 июня, а правительству Эстонии — до 24 час.

И в тот же день обе страны сообщили о принятии советских требований.

Все вопросы, связанные с размещением в Прибалтийских странах новых контингентов советских войск, были оформле­ны соответствующими протоколами представителей командо­вания Красной Армии и новыми военными представителями Прибалтийских государств. Уполномоченными для ведения дальнейших переговоров Президиум Верховного Совета на­правил А.Я. Вышинского — в Латвию, В.Г Деканозова — в Лит­ву и А.А. Жданова — в Эстонию.

Следует отметить, что в заявлениях советского правитель­ства, а также Латвии и Эстонии ни слова не говорилось об из­менении статуса этих государств. Так, и.о. президента Литвы Ю. Палецкис отметил, что "первостепенной задачей правитель­ства будет установление подлинно сердечных и дружествен­ных отношений с Советским Союзом, с которым у Литвы суще­ствует тесный союз на основе пакта о взаимопомощи" 42. С та­кими же словами выступили латвийское и эстонское прави­тельства 43.

В отличие от Литвы, президент которой Сметона бежал из страны, латвийский президент К. Ульманис не только председа­тельствовал на заседании кабинета, принявшего советские тре­бования, но и продолжал оставаться формально президентом до 20 июня 1940 г. 44Именно Ульманис в обращении по радио к населению Латвии сообщал о вводе советских войск и о фор­мировании нового правительства и заявил, что все это делается на основе решения латвийского правительства. Он призвал дружественно относиться к советским военным, подчеркнув, что конечная и наиболее важная цель состоит в развитии доб­рососедских отношений с "нашим великим соседом — Совет­ским Союзом" 45. Назначив Кирхенштейна новым латвийским премьер-министром, Ульманис обратился к нему с теми же призывами 46. В таком же духе говорил на заседании нового пра­вительства Латвии и его глава Кирхенштейн 47.

Необходимо подчеркнуть, что в составе новых прави­тельств всех трех республик были представители не компар­тии, а левой интеллигенции — деятели науки, образования и культуры, достаточно хорошо известные в своих странах, что также усиливало позиции тех кругов, которые лояльно относи­лись к Советскому Союзу и предпочитали выбор в пользу СССР, а не Германии.

Любопытна была реакция Москвы на распространяемые слухи о введении в Прибалтику от 100 до 150 советских воен­ных дивизий по причине неудовольствия Москвы военными победами Германии на Западе, что отражает ухудшение отно­шений между СССР и Германией. В специальном сообщении

ТАСС от 22 июня 1940 г. все эти слухи были отклонены и заяв­лено, что в Прибалтике находится всего 18 — 20 дивизий, цель которых состоит в том, чтобы гарантировать выполнение пак­тов о взаимопомощи между СССР и Балтийскими странами 48. В сообщении не говорилось ни слова о планах СССР по вклю­чению их в состав Советского Союза. Оно вполне соответство­вало тому, о чем сказал Сталин осенью 1939 г.: мы не собираем­ся советизировать эти страны, они сделают это сами.

Теперь же, в июне —июле 1940 г. Москва делала ставку на принятие решений в самих Балтийских государствах. Собст­венно все условия для этого советские лидеры уже создали (прежде всего для изменения в составах правительств).

По сведениям немецкого посла в Латвии фон Котце, он имел последнюю встречу с Мунтерсом 17 июня. Латвийский министр заявил ему, что он и его коллеги отвергают мнение, что военный пакт между Латвией и Эстонией представляет во­енный заговор против Советского Союза и враждебен ему. Латвийское правительство было полно решимости, приняв советские требования и реорганизовав состав правительства, налаживать отношения и с правительством СССР, и с советски­ми военными властями 49.