Денис Хрусталёв - Русь от нашествия до «ига». 30–40 гг. XIII в.

«Тотаром же, бьющимся о градъ, прияти хотящимъ градъ, разбившимъ граду стену и возиидоша на валъ Татаре; Козляне же ножи резахуся с ними, светъ же створиша изиити на полкы Тотарьскые, и исшедше изъ града, исекоша праща ихъ, нападше на полъкы ихъ и убиша от Татаръ 4 тысящи, и саме же избьени быша» [359].

Дерзость была колоссальная, а эффект от нее превышал все вообразимое. Даже если в вылазке участвовала половина гарнизона (около тысячи человек), то на каждого русского приходилось до 4 убитых захватчиков. Такого контрнаступления не смог организовать ни один князь, ни один город, каким бы крупным он ни был. Вообще о вылазках во время других осад (Рязань, Москва, Владимир) у нас нет сведений. Из Торжка люди просто выбежали с целью где-нибудь укрыться. Жители же Козельска атаковали (!).

Сам штурм города был также очень кровопролитным для монголов. В ходе приступа погибли три сына темников, то есть дети руководителей трех туменов. Причем их тела не смогли потом найти в горе трупов. Каковы же были общие (и в городе и в лагере) потери интервентов!?

Упорнейшее сопротивление, которого Батый никак не ожидал, привело его в бешенство. При занятии Козельска жителей просто вырезали, всех вплоть до молочных младенцев. По улицам текли реки крови, в одной из которых утонул (!) молодой княжич Василий. Действительно, такого «злого» города на Руси монголы еще не встречали:

«Батыи же взя городъ, изби вси, и не пощади от отрочатъ до сосущихъ млеко; о князи Васильи неведомо есть, и инии глагоху яко во крови утонулъ есть, понеже уво младъ бяше; оттуду же въ Татарехъ не смеють его нарещи градъ Козельскъ, но градъ Злыи, понеже бишася по семь недель, убиша бо от Татаръ сыны темничи три, Татари же искавше и не могоша ихъ изнаити во множестве трупъ мертвыхъ.» [360].

Нигде Батый не встречал столь единодушного и ожесточенного противодействия, столь самоотверженных и дерзких поступков, такой гордой непокорности. Если в бою погибли сыновья трех темников, то и их отцы в ней участвовали: три тумена брали небольшой городок. Холеная выучка покорителей мира еле-еле справилась с доморощенным упорством русской глубинки. Такое упорство запомнили надолго, оно вполне могло повлиять и на позднейшую политику хана Бату по отношению к Руси. Презрительного отношения эта страна более вызывать не могла.

По сообщению Рашид-ад-Дина, после занятия Козельска монгольская армия остановилась там на отдых: «Тогда они расположились в домах и отдохнули» [361].

Однако, даже если город не был сожжен, что удивительно, задержались они в нем ненадолго. Летописное описание говорит о грудах трупов, смрад от которых не мог позволить захватчикам длительное время находиться в этой местности. Согласно русским источникам, Батый не остался в занятой крепости, а сразу ее покинул, направившись в степь: «Батыеви же, вземшю Козелскъ, и поиде в землю Половецкую» [362].

Монгольские потери были колоссальными. Осада Козельска прибавила к ним еще как минимум 5 тысяч только убитыми. В общей сложности боеспособные части Чингизидов уменьшились примерно на 40 тысяч всадников, из которых погибших было до 25 тысяч. Это более половины всей 70-тысячной армии, вторгшейся в Рязанское княжество (57 %). Даже все оплошности руководителей русской обороны не позволили Батыю обойтись малыми жертвами. Было очевидно, что поход на Русь грозил сорвать успех наступления на Европу. От немедленного продолжения военных действий пришлось отказаться, и последовала почти трехлетняя передышка (весна 1238 г. — осень 1240 г.). В это время производились лишь эпизодические набеги, преследовавшие локальные цели и ограниченные по дальности (от степи не более 250–300 км).

Совершенно непонятны те перспективные планы, которыми руководствовались монголы зимой 1238 г. в отношении Северо-Восточной Руси. Они навели в землях хаос. С отдельными поселениями (возможно, с Ростовом) были заключены некие соглашения. Другие — просто разрушены, а жители уведены в полон. Областная администрация в большинстве своем просто уничтожена. Причем никакой новой (оккупационной) системы управления создано не было (!) [363]. Летописи однозначно говорят, что монголы сначала «придоша», а потом «отидоша» [364]. Взяв город, они его грабили, а потом покидали. Их действия напоминали карательную экспедицию, а не планомерное завоевание. Нет никаких признаков того, что захватчики желали изменить структуру властных полномочий в этих землях. На границах Рязани им отказали в уплате дани или, что скорее всего, просто не оказали должного почтения. Такие действия требовали порицания и возмездия, которое и обрушилось на рязанских князей и их сюзерена. Возможно, монголы решили выждать, пока в разоренных землях не восстановятся традиционные институты власти, а уже затем применить дипломатическое давление, которое должно было утвердить систему постоянных даннических отношений. Причем в ханской ставке хорошо понимали, что ни о каком новом походе в северные регионы речи идти не может. Даже используя эффект внезапности и плохую организацию обороны, они потеряли более половины армии, а если бы руководители противника были более дальновидными и захватчикам везде давали отпор, могла последовать катастрофа. Все это должно было настроить Батыя на более конструктивный лад. Как бы то ни было, но основной цели он достиг — непокорные владения на флангах его наступления на Европу были устранены. Монгольская армия могла не опасаться вражеских атак с этой стороны. Закрепление своего влияния в регионе империя могла на некоторое время отложить.

Монгольские войска покинули Северо-Восточную Русь в марте 1238 г. Наступил период подведения итогов прошедшей зимы. Люди возвращались в свои дома или на их пепелище, князья пытались восстановить нарушенную в стране административную инфраструктуру.

В экономическом и хозяйственном отношении наибольший ущерб был нанесен Рязанской земле. Согласно письменным источникам, Батый здесь прошелся «огнем и мечем». Города сжигались и разорялись, жителей убивали и уводили в полон. Речь должна идти не о социально-экономическом упадке, а о национально-государственном коллапсе Рязанского княжества, тотальном ограблении и уничтожении целой страны, центральные районы которой просто перестали представлять собой часть ойкумены. Процесс возрождения к жизни в этом регионе шел медленно и был сопряжен с немалыми трудностями.