Готхард Хейнрици - Заметки о войне на уничтожение [Восточный фронт 1941–1942 гг. в записях генерала Хейнрици]

Подвоз снабжения к нам всё еще крайне скуден. В нормальное время корпусу раз в два дня приходит железнодорожный состав. За четыре недели к нам пришло два состава. Это значит, что мы живем полностью на местных продуктах. Что касается мяса и муки, пока что все хорошо. Однако хлеб войскам приходится выпекать самим. Овощей и фруктов нет, за исключением белокочанной капусты, которая сейчас, конечно, насквозь промерзла. Картошка постепенно заканчивается. По большей части ее так и не выкопали из промерзшей земли. В районе, в котором мы стоим, мы вскоре съедим всё. Когда недавно ситуация ухудшилась, я смог организовать снабжение для дивизий с помощью самолетов, которые сбросили на парашютах контейнеры с едой. Благодаря этому к нам попала и газета — хотя и старый номер, — в которой военный корреспондент писал: «Наступление столь стремительно несется вперед, что штабы не поспевают за войсками. Вне зависимости от этого снабжение идет как по маслу». Жаль, что у нас масло закончилось несколько недель назад.

Письмо жене, [Грязново] 19 ноября 1941 г.

BArch. N 265/155. Bl. 136f.

[…] Три дня назад наконец–то прибыли меховые вещи, включая и рукавицы на меху с армейского склада. Там же был и шарф. Я наконец–то с избытком утеплился, так что, будь добра, не посылай больше теплые вещи, разве что шерстяные подштанники и 2–3 пары шерстяных носков. Шерстяные подштанники должны быть у тебя; наверное, ты просто забыла их положить. Купи носки. Прилагаю мою карточку на одежду. Не растранжирь ее попусту. Кто знает, не понадобится ли она еще. Возможно, купим подкладку для французских костюмов, если когда–нибудь отпустят в отпуск.

Однако насчет этого я настроен скептично. Пока что никто не может точно сказать, будет ли война вестись дальше или же настанет перерыв. Я очень сомневаюсь, что мы достигнем Москвы этой зимой. Если пойдет снег — а сегодня вечером похоже на то, — то тогда мы тут застрянем.

Если сражения продолжатся, об отпуске нечего и думать. Тогда всё закончится лишь в декабре, а там придется заниматься подготовкой к последующей позиционной войне. Особый вопрос: как добраться домой в зимних условиях? На самолете — а если метель? На машине — а если снежные заносы? По железной дороге? В приложенном отчете прочтешь, как с ней обстоят дела. Так что лучше готовься встречать Рождество без меня. Увы, ничего иного не могу сказать. Я бы очень хотел дать другой ответ. Всех уже тошнит от здешних дел, все хотели бы поехать в отпуск, поскольку конца–края войне не видно. Она будет продолжаться и в следующем году тоже. Россия крепко побита, но не мертва. […]

Если Хартмут отправится на Восточный фронт, обеспечь его теплой одеждой. Здесь не место для детских игр. Ты связала ему шерстяные носки из пряжи, которую я для этого привез из Франции? Конечно же нет — ты не слишком заботлива.

Если нам возвращен налог в сумме 436 марок, то этого не хватит, чтобы заплатить 11 декабря подоходный налог. Он составляет 590 марок! Кроме того, 11 ноября надо было уплатить налог на имущество. Ты заплатила его?

Ты спрашиваешь, не пересылать ли мне газеты? Франкфуртская газета, со слов Моя, в воскресенье издает сборный спецвыпуск с лучшими статьями недели. Я бы на него охотно подписался. Также можешь отправлять мне старые иллюстрированные газеты. Ежедневная франкфуртская газета, пока дойдет сюда, совсем устареет.

Я бы хотел попросить тебя складывать мои военные отчеты в отдельную папку, хочу их сохранить как воспоминания о войне. Ты всегда получала самые лучшие копии, будет очень жаль, если они, пролежав недели в твоей сумочке, потеряются. […]

Запись в дневнике, [Грязново] 21 ноября 1941 г.

BArch. N 265/11

[…] Во время въезда в Грязново стали свидетелями того, как наша полевая жандармерия прикончила попытавшегося удрать комиссара [168]. Неприятное зрелище для наших ребят. […]

Запись в дневнике, [Грязново] 23 ноября 1941 г.

BArch. N 265/11

[…] После окончания совещания состоялась поминальная церемония по нашим павшим, сегодня День поминовения усопших. Настоящую церковную службу провести уже нельзя. Наш священник лейтенант Р. говорит складно, однако испытывал трудности, переходя от памяти павших к Дню поминовения.

Потом прогулка до «мертвого русского». Конечная точка маршрута незаурядная. Там уже несколько недель лежит в снегу мертвый русский, непохороненный, весь промерзший. Я должен приказать местным жителям похоронить его [169].

Письмо жене, [Грязново] 25 ноября 1941 г.

BArch. N 265/155. Bl. 139–141

Сын генерал–полковника фон Клейста [170], пилот, который был тут у нас, а теперь со своей эскадрильей переведен в Антверпен, доставит это письмо в Германию. Только пилотам и подобным им людям настолько везет, но не нам. […]

Из всего этого ты увидишь, что я не верю, что смогу приехать домой на Рождество. Бои идут такие, что в их прекращении к Рождеству есть сомнения. Русский с большим упорством обороняет свои позиции под Москвой, задействуя всё новые соединения. Он не ограничивается обороной, а снова и снова атакует при поддержке танков и большого количества артиллерии. В сочетании с погодными условиями это, вероятно, тяжелейшее испытание из выпавших на нашу долю. Перспективы предрождественских праздников пока не слишком радостные. Я исключаю возможность того, что смогу уехать в таких условиях. Тебе придется обойтись без меня. Да и путешествие под Рождество, как мне представляется, связано с огромными трудностями, едва ли вообще возможно. Самое позднее к этому моменту начнутся метели. В автомобиле вообще не проедешь. В поездах здесь лишь необогреваемые товарные вагоны. Самолет в это время года — та еще штука. Так что примирись в этом году с тем, что будешь праздновать вместе с детьми — надеюсь, с обоими. Я с гораздо большим удовольствием был бы дома, а не здесь, в этой жуткой стране и жутчайших условиях. Подарков у меня тоже нет. Здесь ничего не достать. Я дарю каждому из детей по 50 марок. «Дрезднер Банк» должен перевести их на твой счет во Фрайбурге. Вручи их детям. На них они смогут купить себе то, чего им больше всего хочется. Если ты знаешь их желания, то, наверное, сможешь, добавив своих денег, приобрести им то, чего сердце просит.

После того как мы с 15 ноября практически бездействовали, вновь разгораются бои. Я хотел бы, чтобы они были полегче, чем недавние. Но, учитывая ожесточение русских, о котором я писал вначале, этого ждать не приходится. […]

Всё время холодно, легкий снегопад со вчерашнего дня. Так что сейчас погода слегка помягче, но только с сегодняшнего вечера. С утра опять было -14°. Я часто ношу эти русские валенки. Так хотя бы моим ногам тепло. В этом плане нет ничего лучше.

Больше добавить нечего. Я сильно занят подготовкой нашего наступления. Это трудно, так как мы сражаемся практически без соседей и с обоих флангов нам грозит опасность, с которой непросто справиться.