Александр Шубин - Великая Российская революция: от Февраля к Октябрю 1917 года

Лидеры ЦИК Советов, впрочем, относились к идее скорого созыва II съезда без восторга. Съезд означал перевыборы ЦИК, причем явно в пользу большевиков. Да и стоит ли отвлекать силы во время предвыборной кампании в Учредительное собрание? Однако под угрозой того, что дело созыва съезда возьмут в свои руки Петросовет и Моссовет, ЦИК 23-26 сентября согласился заняться созывом II съезда советов рабочих и солдатских депутатов 20 октября 1188 .

В то же время, выбирая между перспективой неустойчивого социалистического правительства и капитуляцией перед блоком кадетов и «несоветских демократов», лидеры ЦИКа предпочли капитуляцию. Умеренные социалисты не хотели брать на себя полную ответственность за ситуацию в стране, потому что быстрого улучшения социально-экономической ситуации не стоило ждать при любом правительстве. Как говорил М. И. Скобелев: «Не более блестящие результаты в области хозяйственных вопросов будут у Врем. Прав, однородных социалистов и большевиков, чем у прежнего правительства... Широкие массы от их мероприятий в ближайшие месяцы не получат достаточно ощутительных результатов... Они так же проклянут эту власть и окружат ее ненавистью, как и всякую другую власть, неспособную дать на другой день хлеба и мира» 1189 .

Но в том-то и дело, что все равно нужно было рано или поздно решать углубляющиеся проблемы - так или иначе. И чем позднее - тем хуже становились стартовые условия преобразований. Однородное социалистическое правительство, начав их, не снискало бы всеобщей любви, но на его сторону встала бы та часть общества, которая начала бы выигрывать от перемен, - прежде всего крестьяне, получившие землю, и демобилизованные солдаты, если было бы заключено перемирие и сокращена армия. И уже одно это создало бы новой власти большую поддержку, чем имела коалиция. Такое правительство не испытывало бы сильной конкуренции слева, потому что оно могло начать осуществлять требования, приносившие теперь популярность большевикам.

Разумеется, по мере проведения такой политики началась бы новая поляризация в революционном лагере, усиление сопротивления со стороны консервативных слоев населения. Но этот виток борьбы развернулся бы уже после Учредительного собрания, которое придало бы революционному режиму дополнительную устойчивость и легитимность.

К тому же, как говорил левый эсер Б. Д. Камков, революционная политика могла «создать революционный энтузиазм в стране в широких народных массах...» 1190 . А сохранение политики коалиции не порождало ничего, кроме уныния и раздражения.

Даже без большевиков социалисты могли создать жизнеспособную конструкцию временной власти, если бы Демократическое совещание действительно создало полновластный центристский Временный парламент (Предпарламент), опирающийся на правую часть Советов и левую часть земств. Страна ждала перемен, и это было важнее, чем включение в правительство большевиков и провозглашение власти Советов. Большевики не смогли бы свергнуть правительство, которое решительно перешло к выполнению программы «однородной власти». Им волей-неволей пришлось бы ждать кризиса уже этой новой политики. Судьбу революции определяло то, станет ли новая власть проводить социальные преобразования или нет, будет она идти навстречу требованиям «низов», которые выдвигались через демократические структуры, или сохранит повисшую в воздухе бездеятельную коалицию. Представители социалистических партий уверенно обещали, что новое правительство начнет выполнение программы 14 августа и в нем не будет кадетов.

Собственно, в этом заключался последний шанс демократии. Проведение глубоких (пусть и не социалистических) преобразований было неизбежно, их могла начать либо социалистическая («демократическая») коалиция (но не либерально-социалистическая), либо одна радикальная партия. Но только широкая коалиция могла сдерживать углубляющиеся с каждым шагом таких реформ конфликты, не давая им сорваться в гражданскую войну.

19 сентября вопрос о власти был поставлен на голосование. 766 делегатов против 688 проголосовали за коалицию как принцип построения власти (решающую роль сыграли голоса земств и кооперативов). При этом Чернов, например, воздержался. Затем голосовались поправки, которые должны были выяснить, какой может стать новая коалиция. Большинство делегатов поддержали две поправки - в правительство не могли входить люди, причастные к заговору Корнилова, и «за пределами коалиции остается вся партия кадетов». Эта поправка была принята большинством 595 делегатов против 493 при 72 воздержавшихся 1191 .

Она поставила планы сторонников Керенского и других адептов либерально-социалистической коалиции на грань срыва. Гоц заявил, что эсеры будут голосовать против резолюции в целом. Но и большевиков идея коалиции не устраивала. В итоге резолюция теперь вообще мало кому нравилась. Ее поддержало 183 делегата против 813 при 80 воздержавшихся 1192 . Совещание осталось без резолюции.

Пришлось собирать совещание фракций для согласования приемлемого варианта. При этом по предложению Церетели решили не разъезжаться, пока собрание не выработает «условия организации и функционирования власти в приемлемой для демократии форме» 1193 .

Церетели продолжал повторять прежние аргументы в защиту коалиции, уверяя, что «включение цензовых элементов не должно отозваться на демократическом характере власти и на ее демократическом характере» 1194 . Но это легко опровергалось опытом коалиции, где цензовики по существу накладывали вето на меры социалистов. А в условиях, когда левые массы считали «цензовиков» «корниловцами», союз с ними делал правительство Керенского совсем непопулярным (правые после корниловской истории Керенского вовсе считали предателем, а левые только подозревали его в предательстве). Даже Церетели покритиковал Керенского за отрыв от организованной демократии.

На межфракционном совещании Дан от имени большинства меньшевиков предложил не зацикливаться на составе кабинета, а создать правительство, готовое выполнять программу Чхеидзе 14 августа и ответственное перед органом, избранным Демсовещанием.

Большинство совещания (часть эсеров, большевики, меньшевики-интернационалисты) выступило за однородное демократическое правительство (то есть без кадетов). Большинство же (но уже без большевиков) сочло, что правительству следует стоять на платформе 14 августа с дополнением об активной политике мира. Единогласно решили, что новое правительство должно быть ответственно пред избранным на демократическом совещании представительным органом. Правда, затем большинством голосов решили пополнить этот орган цензовыми элементами, но так, чтобы «демократия» осталась в большинстве 1195 .