Александр Шубин - Великая Российская революция: от Февраля к Октябрю 1917 года

26 сентября президиум и совет старейшин Всероссийского демократического совета кооптировал в его состав 120 представителей цензовых элементов и 20 представителей казачества (из 555 членов). Только после этого Временное правительство согласилось признать этот орган хотя бы совещательным, переименовав его 2 октября во Временный совет Российской республики. По справедливому замечанию Чернова, «цензовики получили в нем представительство намного большее, чем то, какое им было потом дано выборами на основе всеобщего избирательного права» 1199 . Это было меньшинство (социалистические партии имели 258 депутатов против 75 у кадетов и 58 у большевиков), но оно имело возможность блокировать существенные инициативы (за счет беспартийных правых). Но главное - решения Предпарламента были для правительства вовсе не обязательными. Да и сам факт присутствия «контрреволюционной» партии кадетов компрометировал Совет республики в глазах радикальных масс. Идея однородной демократии и Предпарламента оказалась дискредитирована, а демонстративный выход большевиков из Предпарламента при его открытии 7 октября лишь укрепил их авторитет в стране.

Большевики использовали первый день работы Совета республики лишь для того, чтобы зачитать декларацию о своем уходе. Декларацию зачитывал Троцкий, который в самом ЦК большевиков выступал за бойкот Предпарламента с самого начала его работы. Итоги совещания были охарактеризованы большевиками в самых жестких выражениях: «Официально заявлявшиеся цели Демократического совещания, созванного ЦИК Советов р. и с. д., состояли в упразднении безответственного личного режима, питавшего корниловщину, и в создании подотчетной власти, способной ликвидировать войну и обеспечить созыв Учредительного собрания в означенный срок... «Совет Российской республики» объявлен совещательным учреждением; на восьмом месяце революции безответственная власть создала для себя прикрытие из нового издания булыгинской думы.

Цензовые элементы вошли во Временный совет в таком числе, на которое, как показывают все выборы в стране, они не имеют никакого права...

Мы, фракция социал-демократов большевиков, заявляем: с этим правительством народной измены и с этим Советом контрреволюционного попустительства мы не имеем ничего общего» 1200 .

Зато, по словам скептически настроенного депутата Н. Н. Суханова, состав Совета республики «был исключительно блестящ. Он сосредоточивал в себе поистине цвет нации. Этим он обязан был именно невиданному способу его составления. Все политические партии и общественные группы посылали в Предпарламент лучших людей, не подвергая их риску уступить на выборах место популярному, но незначительному герою местного провинциального муравейника... В Предпарламенте были представлены in corpore 1201 все партийные центральные комитеты, исключения были случайны и несущественны. Уже одно это знаменовало собою концентрацию политической силы, квинтэссенцию всей политической мысли страны...» 1202

На что же была направлена эта силы и мысль? На обсуждение внешней политики, вопросов войны и мира. Предпарламент раздирали противоречия. Как писал его участник Г. В. Гессен, «все словно чуяли, что это последний случай свести счеты, разоблачить ошибки, формулировать обвинения...» 1203 Подразумевается близящийся Октябрьский переворот, который прервал эти прения. В действительности участники острой предпарламентской полемики руководствовались не предчувствием переворота, а приближением выборов. Предвыборная кампания вышла на финишную прямую и требовала ярких обличительных речей. Она отвлекала внимание партийных лидеров от наступления большевиков.

В ходе дебатов и просто глядя вокруг, где надвигался новый виток революции, эсеры и меньшевики серьезно полевели. Суханов даже полагал, что «еще немного, и мы пришли бы тут же, в Мариинском дворце, к концу коалиции» 1204 . Но это вряд ли. Совет республики в силу своей конструкции не мог стать самостоятельным центром власти. «Тут же, в Мариинском дворце» лишь социалисты могли на что-то решиться. Но на что? Отозвать социалистов из правительства? Но партии не контролировали левых министров. Только одно могло привести к замене коалиции Керенского новым демократическим правительством - союз социалистов с лидирующей в Петросовете партией, с большевиками. А придя к такому выводу в Мариинском дворце, социалистам нужно было бы идти на поклон в Смольный. После всего прошедшего это было бы очень трудно, и они не решились теперь на такой политический поворот. Лучше уж доплестись как-то до выборов в Учредительное собрание, которые снова поменяют всю политическую конъюнктуру.

По мнению Суханова, «несмотря на юридическое бесправие, против Предпарламента коалиция существовать не могла» 1205 . Но Предпарламент был парализован теми же распрями, которые парализовали политику коалиции. Предпарламент не мог сменить правительство, но он не собирался и поддерживать его.

Правительство потеряло опору в активной части общества как раз в тот момент, когда его лидеры считали свое положение наиболее устойчивым. Керенский разгромил левых и правых, обвел вокруг пальца наивных политических говорунов. Еще два месяца, и он торжественно откроет Учредительное собрание, проведя корабль демократии сквозь бури и грозы...

В реальности Керенский не пользовался поддержкой ни в армии, ни в партиях, которые входили в правительство, ни в массовых организациях, представленных на Демократическом совещании, ни в обществе - ни в столицах, ни в глубинке. Как сообщали, например, смоленские большевики, «обыватель к Временному правительству довольно холоден - изголодался, разуверился в скором окончании войны, измучен очередями» 1206 .

Керенский воспринимался как временная переходная фигура, которая нужна до выборов. Лидеры предвыборной гонки не хотели мараться, заступаясь за такое правительство, чтобы не терять предвыборные очки. Вот-вот откроется Учредительное собрание, и тогда новая законная власть проведет те социальные преобразования, которые сочтет нужным. Она-то, в отличие от нынешнего самоназначенного правительства, будет демократической, опирающейся на волю народа. Но как раз в это время большевики решили заменить одно самоназна-ченное правительство другим, даже более демократическим, опирающимся на Съезд Советов. Этот переворот стал переломным моментом истории страны в XX веке.

Как только появились первые признаки того, что социалисты все же не пойдут на создание однородного правительства, Ленин снова резко повернул политический руль и взял курс на вооруженный захват власти. Следовало торопиться. Нужно было до выборов в Учредительное собрание продемонстрировать стране, кто способен на практике предпринять решительные меры по борьбе с кризисом. Это могло обеспечить большевикам поддержку широких масс, прежде всего рабочих, победу и на всеобщих выборах, и в Советах, которые стали бы основой новой системы власти. Но это - только первый шаг.