Вагиф Алиовсатович - От Ельцина к…? Книга вторая. Пьянящий дурман власти

Результаты субботнего голосования вызвали ликование не только в Кремле. Хотя на Охотном ряду по-настоящему радовался только В. Жириновский, другие, вожди тоже выглядели вполне удовлетворенными. Г. Зюганов заявил, что «гордится тем, как слаженно работали три наши фракции» (имелись в виду КПРФ, «Народовластие» и аграрии), и обвинил в провале предприятия ЛДПР и НДР, «которые давно работают как единая команда». Главный обвинитель президента B. Илюхин также заявил о том, что удовлетворен итогами голосования, поскольку «по всем пяти пунктам более половины депутатов поддержали обвинения».

Столь благостная оценка левыми провалившейся затеи легко объяснима. Получить максимальные дивиденды от импичмента можно было только на первой стадии процедуры. Далее от него можно было ждать неприятностей — в виде отрицательных заключений Верховного суда, негативной реакции в верхней палате и т. д. Кроме того, на Охотном ряду побаивались резкой реакции Б. Ельцина — разгона Думы, запрета оппозиционных партий. Однако многие рядовые левые искренне были огорчены провалом импичмента. Некоторые из них к тому же не были уверены, что это было гарантией неприменения Б. Ельциным силы в отношении Думы. К тому же прохождение импичмента облегчило бы коммунистам решение текущей тактической задачи — утверждение С. Степашина. Набрав 300 голосов за импичмент, можно было спокойно голосовать за любого нового премьера.

Для представителей же других фракций вопрос о С. Степашине становился судьбоносным. От того, распустили бы Думу тогда, или она доработала бы положенный срок, зависело будущее многих депутатов из «Российских регионов». Часть из них связала себя с лужковским «Отечеством», другая — со «Всей Россией» М. Шаймиева. Лидер «регионалов» О. Морозов, ранее не поддерживавший идею импичмента, проголосовал «за» по чеченскому пункту. При этом, как уверяли в думских кулуарах, именно он выполнял роль разводящего голоса, помогая кремлевской администрации.

Эпопея с импичментом, и результаты голосования, вне зависимости от конкретных причин произошедшего, показала крайнюю степень неудовлетворенности политической элиты и общества в целом системой президентской власти и одновременно неготовность к ее смене. Неготовность — несмотря на то, что даже полученный результат голосования в принципиальном плане свидетельствовал о крахе президентской политики. Неготовность — несмотря на достаточную сплоченность, проявленную левопатриотической оппозицией, на то, что никто из выступавших в Думе против импичмента не высказался в поддержку президента, даже В. Жириновский, а лидер думской фракции НДР прямо сказал, что Б. Ельцин прямо виноват в провале реформ, ресурс его исчерпан, он со своей непредсказуемостью является гарантом новых потрясений в стране.

«Безрезультатна и кампания по доказательству «безгрешности» Ельцина по статьям обвинения в связи с импичментом, — писали в этой связи «Известия». — Если бы голосовали избиратели, то даже по такой экстравагантной статье, как «геноцид русского народа», 67 процентов россиян признало бы президента виновным, а по всем остальным — куда больше. Абсолютное большинство избирателей сочло бы за благо немедленный уход Ельцина с его поста. Никогда еще не было столь очевидного разрыва между интересами общества и интересами тех, кто им реально руководит. Семейный круг Ельцина и демократия — не одно и то же» («Известия», 25 мая 1999 г.).

Президент одержал далеко не безусловную и не безоговорочную победу в долгосрочном, стратегическом плане. Но на том этапе президентская команда в очередной раз взяла верх, ее аналитики верно оценили состояние российской политической элиты и реализовали свое преимущество. Президент, не приобретя социальной базы, что было невозможно уже в принципе, в значительной мере восстановил базу в политической элите, ослабив возможности давления на него двух сил — КПРФ и группы Ю. Лужкова, а третью — правительство Е. Примакова — устранив с политической сцены. Кроме того, он сформировал предпосылки воссоздания собственной достаточно мощной финансово-политической команды. Последняя, конечно, была одиозной как никогда, но характеризовалась почти безусловным доминированием интересов Б. Березовского, что сулило дальнейшее обострение противоречий с кланом А. Чубайса, не слишком сильная с точки зрения кадрового потенциала (А. Волошин, Н. Аксененко), но способная в режиме наибольшего благоприятствования мобилизовать существенный финансовый ресурс.

Казалось, импичмент мог бы быть проголосован квалифицированным большинством Государственной думы, прежде всего по обвинению в развязывании войны в Чечне. Об этом вроде бы свидетельствовал и почти нулевой рейтинг президента, и ситуационная раскладка голосов в нижней палате, и несомненный эффект отставки Е. Примакова, и наличие панических настроений в «семье» в связи с эпопеей вокруг Ю. Скуратова и действиями Генпрокуратуры в отношении ряда олигархов, прежде всего Б. Березовского.

Однако неожиданность результата — 284 голоса «за» по самому «проходному» пункту говорили за себя. Дума, начав всерьез играть против президента, продемонстрировала неспособность к консолидации всех сил, потенциально способных проголосовать за импичмент. Левые (КПРФ и Аграрная группа) проголосовали почти сплоченно и согласованно, но этого оказалось недостаточно. Сторонники, импичмента не сумели договориться с некоторыми из своих потенциальных союзников — в тех же «Народовластии», «Российских регионах». Это дало повод ряду аналитиков говорить о том, что левый истеблишмент вовсе импичмента и не хотел и будто бы вздохнул с облегчением после оглашения результатов голосования.

Слабость Думы и ее низведение до роли второстепенного субъекта политического процесса была окончательно подтверждена и закреплена последовавшим за провалом импичмента утверждением С. Степашина на посту председателя правительства. 301 голос «за» — это, конечно, был прецедент.

После утверждения С. Степашина основная игра Кремля сосредоточилась вокруг формирования нового состава правительства.

Из досье: «Пресса о правительстве С. Степашина. Министры из портфеля Б. Березовского».

Газета «Московский комсомолец»: «Скоропостижный отлет Бориса Николаевича в Сочи не мог не породить слухов, точнее, слуха. Он был один и утверждал, что президента решили изолировать. Вопросы — кто и от кого? Наиболее распространенная версия: семья на время формирования кабинета отключила Ельцина от нежелательных источников информации, то есть не относящихся к группе влияния Березовского. Похоже на правду, если учесть, что схватка за место в правительстве развернулась и впрямь нешуточная» («Московский комсомолец», 24 мая 1999 г.).