Рафаэль Альтамира-и-Кревеа - История Испании. Том II

Таким образом, грамота хотя и признает права Диего Колумба, но вместе с тем твердо подчеркивает верховную власть короны и ее вмешательство в управление территориями Индий. Адмирал не согласился с некоторыми пунктами этого решения и, кроме того, поставил вопрос о своих правах на континентальные территории, открытые Колумбом (Дарьей, Тьерра Фирме и др.). После этого тяжба продолжалась, усложняясь по мере присоединения новых вопросов, пока, наконец, кардинал Сигуэнса, призванный в качестве арбитра, не принял решения (1563 г.), которое удовлетворило обе стороны. Семью Колумба представляли Луис, сын Диего, и его мать и опекунша Мария де Толедо. Они отказались в пользу короля и его наследников от «права, которое, согласно упомянутой капитуляции, принятой в Санта-Фе и привилегиям, Луису принадлежало и могло принадлежать на то, чтобы чинить правосудие на Кубе, и тем самым слагает с себя обязанности заместителя и другие обязанности, которые упомянутый адмирал в качестве нашего вице-короля и правителя на упомянутом острове исполнял». В соответствии с этим король Карл I приказал, «чтобы никто ни теперь, ни впредь не исполнял и не отправлял указанных обязанностей нашего правителя по назначению указанного адмирала». То же произошло с другими территориями, о которых шел спор; таким образом было покончено с феодальным, или сеньориальным, характером привилегий Колумба и его наследников. Луис отрекся также от титула вице-короля, получив взамен пенсию в 10 000 дукатов; по звание адмирала сохранил для себя и своих потомков и получил титул герцога Верагуа.

Несмотря на эту победу, к которой с таким упорством стремились короли, чтобы осуществить всю полноту власти, юрисдикция королей иногда нарушалась, ибо в Индиях продолжали существовать феодальные пережитки (феоды, энкомьенды, военные ордена) и сохранялись архаические порядки [90] Феоды и энкомьенды и другие феодальные институты, хотя и насаждались испанскими колонизаторами в Америке, но отнюдь не имели здесь того «архаического» значения, какое приписывает им Альтамира. Путем нещадной эксплуатации туземцев происходил процесс первоначального накопления капитала, создавались капиталистические предприятия, работавшие на вывоз, чего не могло быть в средневековой Испании. ( Прим. ред .) , уже исчезнувшие в Кастилии.

Мы знаем, что Писарро была дана привилегия назначать рехидоров. Подобные привилегии часто упоминались в капитуляциях, заключавшихся по случаю завоеваний и открытий, причем иногда они являлись временными, иногда — постоянными. Тому же Писарро в мае 1534 г. было пожаловано право давать звание кабальеро на 5 лет лицам, которые способствовали завоеванию и заселению Перу и других земель. В инструкциях, сообщенных первому вице-королю Мексики (1535 г.), заметна забота о том, чтобы главные города оставались «вечно и постоянно под нашим началом и принадлежали нашей королевской короне», но этим только подтверждалось, что в других местах возможно было существование феодов, энкомьенд и т. д. Слово «феод» употребляется при составлении актов на энкомьенды, хотя последние не были наследственными и постоянными, а давались только на срок жизни двух поколений. Кроме того, сословные различия тоже были перенесены с полуострова в Америку, где появились категории идальго, кабальеро и т. д., как это явствует из распоряжения от 26 июля 1529 г., касавшегося, сподвижников Писарро.

Дипломатия и международные отношения.Во все времена руководители государств прибегали в международных отношениях к помощи послов, а разрешение конфликтов или заключение союза оформляли договорами. В Испании договоры заключались еще в эпоху карфагенян, а при Эйрихе появляются первые послы [91] Эйрих (ок. 420–486 гг.) — вестготский король. Карфаген был сильнейшей державой на Средиземном море в конце IV в. и в начале III в. до н. э. Карфагеняне вели торговые сношения и с Испанией, имели свои города на побережье Испании. К этому времени и относятся первые торговые договоры испанцев с карфагенянами, а к несколько более позднему периоду — первые посольства. ( Прим. ред .) . Но в течение многих веков послы являлись лишь временными уполномоченными; выполнив данное им поручение, они возвращались на родину. Даже при католических королях, которые неоднократно вели переговоры через своих представителей, послы не имели ни постоянной должности, ни определенных функций. Между тем пример итальянских республик — опередивших другие страны в использовании политических средств для поддержки или замены военных действий — обратил на себя внимание остальных государств.

Одной из важных причин, задержавших на время развитие института послов, было недоверие, которое питали к ним многие государи, в том числе Фердинанд Католик, считавший послов — и не без основания — шпионами н интриганами. Действительно, итальянцы рассматривали послов не только как своих представителей, призванных поддерживать добрые отношения с другими странами и способствовать быстрейшему разрешению общих дел, но н как агентов, собирающих сведения о политических планах государства, в которое они посланы. Поэтому Фердинанд Католик и не любил, чтобы иностранные послы надолго задерживались в его владениях. Тем не менее как он, так и королева Изабелла неоднократно пользовались услугами послов и уполномоченных, кроме того, количество и сложность международных вопросов настолько возросли, что разрешение этих вопросов стало одной из функций королевских секретарей.

Среди послов, достигших славы в этот период, известны: Хуан Колома, итальянец по происхождению, благодаря которому был заключен Барселонский договор; Перес Альмасен; Родриго Гонсало де Пуэбла, представлявший Испанию в Лондоне с 1488 г. в течение многих лет; герцог де Эстрада; епископ Педро де Айяла, бывший послом в Шотландии и в Англии; Екатерина Арагонская, жена принца Генриха, аккредитованная родителями в качестве дипломатического представителя при дворе ее свекра Генриха VII, что не было редкостью, ибо женщины часто выполняли дипломатические поручения.

Эпоха расцвета испанской дипломатии начинается в XVI в. — в царствование Карла I, который не только собрал вокруг себя людей большого ума и проницательности, ведавших международными отношениями (Шьевр, Гатинара, Гранвела и его сын — кардинал, Кобос и т. д.), но и располагал плеядой послов, в большинстве фламандцев (хотя он не раз давал обещания кортесам — в 1523, 1525 и 1528 гг. — назначать на эти посты только испанцев), представлявших его политические интересы при дворах Франции, Англии, Константинополя и в итальянских государствах. Из испанцев известны были герцог де Сесса, Мигель де Эррера и Уртадо. Институт послов становится постоянным.