Анатолий Воронин - Москва, 1941

Это было сказано Буденным, Артемьевым, а они, очевидно, соответствующие указания получили. И артиллерия пошла. Выделили часть живой силы и кое-где прямо на себе выносили.

Точно так же с танками. Для некоторых танков создалась угроза на этих подъемах. Их пустили на больших скоростях, и они пошли. И то некоторые буксовали. У нас было необходимое количество тягачей и быстро принимались необходимые меры» .

И все же без накладок не обошлось: «Парад уже кончался, шли последние два КВ. На этом парад должен был закончиться, они замыкали, – вспоминал генерал-майор Синилов. – И вдруг эти два танка, пройдя уже трибуну, повернули и пошли обратно. Это был случай исключительный, небывалый. Он взволновал нас, встревожил. В чем дело? Почему? Все шло хорошо – и вдруг два танка повернули обратно. Секрет заключался в том, что люди готовились для боя, и они были обязаны в случае получения по радио распоряжения о том, что остановился танк и требует помощи, где бы они ни находились, содействовать, помочь вынужденно остановившемуся танку. Так подготовлены были люди. И вот один танк не поднялся – скользко было, где-то забуксовал, остался, его не выпустили. Он по радио передал вынужденную остановку, а те, когда шли, получив это сообщение, забыли, что они на параде, думали, что в бою, и раз – повернули оказывать помощь вынужденно остановившемуся танку. … Сначала думали их крепко наказать, но, когда все выяснилось, оказалось, наказывать не за что» .

«Все ждали самолетов, а их не было. Нет-нет да и посматривали, не покажутся ли из-за Исторического музея самолеты, не вынырнут ли наши “ястребки” со своей смелостью и вольностью в полете. Но авиации не было, говорили, что это из-за метеорологических условий» , – сетовала Валентина Колосова. «Была предназначена и авиация к параду, но помешала погода» , – подтверждает генерал Синилов.

«После парада нас, курсантов, 8 ноября своим ходом отправили в Горький, – так описывал свою дальнейшую судьбу курсант 1 МАУ Каримов. – Там мы погрузились в теплушки и поехали в Миасс Челябинской области продолжать учебу» .

Оперсводка № 31. Штадив 332. Катуаровское шоссе, дом 16а 19.00 7.11.41 г.: «1115 сп – с 8.00 7.11.41 2 и 3 сб и сводная рота автоматчиков выступили на Красную площадь в г. Москве для участия в параде; к 16.00 эти подразделения в полном составе возвратились в прежние оборонительные районы» .

Тимофеев: «Парад закончился, и ночь прошла спокойно. Парад был, очевидно, внушителен: большие и средние танки шли даже по нашему бульвару мимо меня. С утра стоит снежная погода, метет метель, холодно. Танков было много, и они были новые. Лютик уверяет, что насчитал более 600 штук. Это, конечно, очень эффектное и ободряющее предприятие» .

Вержбицкий : «Невеселый праздник. По улице идет “демонстрация” – две сотни женщин и мужчин, подтянутые поясами, с лопатами и ломами на плечах. Холодно, ветер, падает тяжелый снег. Огромные очереди за картошкой и хлебом. Радио все утро хрипело и срывалось. Говорят, что это немцы “сбивают волну”… В параде на Красной площади участвовало несколько сот танков. Это очень успокоило москвичей. Хотя некоторые говорят: “Зачем они парадируют около Кремля, им нужно быть на фронте”» .

Но парад действительно имел огромный пропагандистский эффект . «До парада я получал много писем от народа, – вспоминал в 1942 году генерал Синилов. – В них давались различные советы в организации порядка в городе, были различные предложения о том, как организовать оборону, какие средства использовать, проекты различные были. От некоторых писем веяло неуверенностью, в некоторых чувствовалось, что вряд ли мы можем удержать Москву. В некоторых даже указывали, – правда, таких писем было очень немного, – чтобы не подвергать опасности детей и стариков, нельзя ли было бы вообще не удерживать Москву, не оказывать сопротивления. После парада я не получил ни одного такого письма. Наоборот, писали о том, что надо защищать Москву, силы у нас есть, уверенность у нас есть».

Расхожим ответом на аргумент о том, что в ноябре 1941 года у германской армии возникли большие проблемы со снабжением войск из-за осенней распутицы, является то, что советским войскам было так же трудно. Без сомнения, им было сложно, но тем не менее все же логистическая составляющая в ноябре и декабре во время Московской битвы была на стороне Красной Армии.

Как известно, в Москве сходятся железные дороги практически со всех направлений и регионов. Это означало, что у Московской железнодорожной сети имелась возможность быстро перебрасывать войска и вооружения с одного направления на другое, маневрируя ими. На это работали и многочисленные связки между направлениями и Окружная железная дорога, которая называется сейчас Московское Центральное Кольцо (городской метрополитен). В 1942 году стали строить Большое московское кольцо, которые должно было сделать воинские перевозки еще более эффективными. Железные дороги, в отличие от автомобильных и гужевых, не подвластны фактору распутицы и способны перевезти намного больше грузов.

«Немаловажное значение для характеристики Московского плацдарма имеют дороги и транспорт. Густая разветвленная сеть железных дорог Московского железнодорожного узла, благоустроенные шоссейные и проселочные дороги, а также наличие огромного паровозного и вагонного парков и автотранспорта позволяли своевременно подвозить строительные материалы и рабочую силу, сосредоточивать войска и снабжать их боеприпасами, продовольствием и фуражом. По данным штаба Московской зоны обороны, за период октябрь-декабрь 1941 года. Московским железнодорожным узлом перевезено 1126 эшелонов, из них 370 эшелонов с эвакуированными грузами и под оперативные перевозки – 756 эшелонов. За период август – декабрь только автотранспортным отделом МВО было перевезено 138 000 тонн артиллерийских и интендантских грузов и 77 000 человек войсковых частей, при этом в перевозках участвовало 71 500 машин» .

В свою очередь германские войска были ограничены в использовании железных дорог. Да, они владели радиальными направлениями, которые постепенно перешивали на европейский стандарт, открывая сквозное движение, но связей между ними было мало. Рядом с Москвой была единственная рокадная (идущая параллельно фронту) дорога, проходящая через Ржев, Сычёвку, Вязьму в сторону Калуги. Позже она сыграет свою роль в удержании германской армией Ржевского выступа, но в конце 1941 года польза от нее не была значительной.

В своем дневнике Франц Гальдер в марте 1941 упоминает доклад начальника военно-транспортной службы генерала Рудольфа Герке : «В противоположность кампании на Западе теперь придется продвигать вперед и оборудование для железнодорожных станций. Строительные части должны следовать непосредственно за танковыми соединениями. Если во Франции существовала широкая база для строительства железных дорог, то на Востоке она весьма ограниченна. Один железнодорожный батальон может за день перешить до 20 км железнодорожного полотна с русской на немецкую колею» .