Анатолий Воронин - Москва, 1941

История Зои Космодемьянской достаточно хорошо известна, хотя в ней и остаются некоторые белые пятна – часть документов находится на секретном хранении. Впрочем, это никак не меняет общей картины произошедшего.

На следующий день после выхода приказа № 0428 диверсионные группы стали получать оружие, боеприпасы, теплую одежду и продукты. А 20 ноября командиры диверсионных групп части № 9903 П. С. Проворов и Б. С. Крайнов получили задание сжечь 10 населенных пунктов. При переходе через линию фронта группы попали под обстрел и были рассеяны. Вера Волошина попала в плен и была казнена 29 ноября.

Из остатков двух отрядов сформировалась небольшая группа, которая попыталась поджечь Петрищево. Зоя фактически действовала в одиночку, ей удалось поджечь три дома. Однако после этого она не вернулась на условленное место, а, пересидев день в лесу, на следующую ночь (или, по показаниям одного из очевидцев, через ночь) вновь пошла в Петрищево, что соответствовало приказу полностью сжечь село. После первого поджога немцы выставили патрули из местных жителей, один из которых, С. А. Свиридов, заметил, что Зоя пытается поджечь его сарай с сеном, побежал за немцами, которые окружили и схватили советскую диверсантку. Судя по воспоминаниям местных жителей, Зоя ничуть не сомневалась в правильности своих действий. Она поинтересовалась у жительницы Петрищево, сколько домов сожгла и были ли жертвы, добавив, что жителям нужно было давно уехать. После череды допросов и издевательств Зоя Космодемьянская была повешена.

Жители деревни приходили смотреть на поджигательницу, однако по-разному выражали свое отношение к произошедшему. Реакция некоторых из них привела к еще более печальным последствиям. В показаниях Аграфены Смирновой говорилось: «На другой день после пожара я находилась у своего сожженного дома, ко мне подошла гражданка Солина и сказала: “Пойдем, я тебе покажу, кто тебя сжег”. После этих сказанных ею слов мы вместе направились в дом Петрушиной. Войдя в дом, увидели находящуюся под охраной немецких солдат партизанку Зою Космодемьянскую. Я и Солина стали ее ругать, кроме ругани я на Космодемьянскую два раза замахнулась варежкой, а Солина ударила ее рукой. Дальше нам над партизанкой не дала издеваться Петрушина, которая нас выгнала из своего дома» . С. А. Свиридов, А. В. Смирнова и Ф. В. Солина были осуждены к высшей мере наказания.

В конце декабря Можайский сектор НКВД докладывал члену Военного совета Западного фронта Булганину об успехах и неудачах по исполнению его указаний по «уничтожению населенных пунктов, занятых противником» . После перечисления подожженных деревень отмечалось, что «посланная нами агентура для уничтожения Дорохово, Верея и некоторых других пунктов до сего времени не вернулась, а поэтому результаты выполнения этого задания неизвестны» .

В ноябре-декабре в письмах генерала Готхарда Хейнрици с темой недостаточности снабжения войск начинает соперничать тема морозов. Германские войска оказались абсолютно не готовы к боевым действиям в зимних условиях, по свидетельству Хейнрици солдаты одеты в «наши германские шинели и старые тонкие брюки. Напротив лежал русский в ватной униформе, в куртках и штанах, что выглядят как стеганое одеяло, в круглых теплых меховых шапках-ушанках. Просто неслыханные боевые условия» . В этих условиях возможность хоть ненадолго согреться была жизненно важной, но деревни рядом с местами боев либо были сожжены, либо не могли вместить всех: «Тут все настолько битком, что 30 человек рады, если могут втиснуться в одну комнату. Лечь они уже не могут, так что часами стоят, но зато хотя бы в тепле. Помыться, почиститься – это все невозможно» .

Постоянное нахождение на морозе стало огромной проблемой для немецких войск. «По пути к лесу, я встречаю несколько человек, которые заверяют, что врач направил их в тыл из-за обморожений. 45 минут спустя, я прибываю в резервный батальон, стоящий в маленькой лощине у северной кромки леса. Группками у маленьких костров стоят люди, жалкие, обмороженные. Чтобы согреться, они стучат каблуками, но те промерзли насквозь – писал жене Готхард Хейнрици. – С восьми вечера вчерашнего дня парни ничего не ели, кроме хлеба, кофе в их флягах превратился в лед. Хотя они соглашаются с тем, что тут ужасно, и что никто не рассчитывает на дальнейшее наступление вглубь России, в целом их настроение все еще не худшее, и я стараюсь еще подбодрить этих промерзших, плохо одетых, оголодавших, немытых и изгвазданных людей. Про себя я думаю, что, если бы этих людей увидел русский, его мнение о наших войсках бы упало. Настолько убог их облик» . Генерал был не так далек от истины, образ замерзшего, грязного, закутанного в тряпье немецкого солдата активно использовался в пропаганде зимой 1941–1942 годов. Да и сейчас этот образ очень популярен.

Немецкий артиллерист Ойген Зайбольд из ХХХХ моторизованного корпуса находился во втором эшелоне в куда более комфортных условиях, поскольку здесь деревни остались нетронутыми. «Мы находимся в новом исходном районе в дер. Матвейцево, 20 км севернее Рузы, в 30 км от Истры. …Наши хозяева очень привыкли к нам, не хотят нас отпускать. За три недели, которые мы прожили у них, установились замечательные отношения. Местность, на которой мы остановились, холмиста. На ней преобладает ель. Деревни зажиточны, дома художественны» .

Когда настал черед отступать германской армии, она начала применять точно такую же тактику выжженной земли. Среди бойцов Красной Армии даже бытовала примета – если немцы зажгли деревню, значит, готовятся к отходу. Вспоминает Дмитрий Дмитриевич Королев, который жил в паре километров от Бородина: «Наши наступали, а мы были в Логиново 21 января горели деревни. А на другой день пришли наши в белых халатах. В Логиново сжигали дома двое на конях. Дали два часа на сборы, всех детей собрать в дома, которые они не сожгли» . О поджогах в самом Бородине рассказала в 1970-х годах жительница села Матрена Владимировна Ковалкина: «Перед отходом повыколачивали они наши окна. Мой дом зажгли. А мы в соседнем доме на полу. Только бы дети живы остались. Не стала тушить, лежу плачу, так и не видела я, как мой дом сгорел» .

У германских войск была инструкция, как именно производить отход на новые позиции, которая включала в себя и такие разделы:

«12. Всякий раз оставляемая зона должна представлять собой зону пустыни.

13. Порядок оставления и уничтожения населенных пунктов:

а) запрещается выход всех гражданских лиц из домов с наступлением темноты до рассвета.

б) В полдень того дня, когда происходит отступление, объявить населению: