Александр Речкалов - Русь: путь к Украине. Украинские земли в составе Польши и Литвы. Книга 1

Дошла очередь и до митрополита. По описанию Костомарова, «…Киприан был вызван из Твери. Он явился 7 октября; великий князь Димитрий укорял митрополита за малодушное бегство, хотя сам был виновен в этом более Киприана. Прежняя ненависть великого князя к этому митрополиту возобновилась не столько оттого, что Киприан бежал, как оттого, что он бежал именно в Тверь, к заклятому врагу Димитрия». Давнее «нелюбие» князя к «литвину» возобладало, и Киприян подвергся новому изгнанию. В Москву из заточения вызвали Пимена, который вступил в церковное управление, а Киприян осенью 1382 г. появился в Киеве, где был принят «со многою честию, и сретоша его далече от града со кресты князи, и вельможи, и народы многи с радостью и с честью многою». Таким образом, православие Руси вновь разделилось на две митрополии. Через несколько месяцев Пимен перестал удовлетворять московского князя, и он низложил митрополита «всея Руси». «Здесь, — отмечает Костомаров, — в первый раз является произвол великого московского князя в духовных делах. Он, как самовластный государь, считает себя вправе выбирать себе по нраву кандидатов в митрополиты, отправлять в заточение, возводить их на кафедру снова, когда захочет почтить своей милостью, и опять подвергает опале». Но, как мы видели из прежних действий князя Дмитрия по отношению к законно избранному митрополиту Киприяну, московский князь проявил произвол в духовных делах далеко не первый раз.

Поход Тохтамыша и сожжение Москвы в 1382 г. вернули Дмитрия Донского и всех его подданных в рабское подчинение Орде и на целый век отодвинули окончательное свержение северо-восточными княжествами Руси татарского ига. Все тот же Костомаров пишет: «Князья русские, напуганные страшной карой над Москвой, один за другим ездили в Орду кланяться хану. Надежда на свободу блеснула для русских на короткое время и была уничтожена малодушием Димитрия». Уплата дани Орде была восстановлена. Верный себе Л. Н. Гумилев в этой связи заявляет, что «выход, или дань, платить приходилось, но обременителен этот налог не был. Было подсчитано, что даже в тяжелом 1389 г. Дмитрий Донской заплатил 3 тыс. рублей дани, что при пересчете на число населенных пунктов составляло полтину с деревни. Гораздо больше денег тратили наши князья на взятки татарским эмирам, ибо интриги без взяток были обречены».

Неясно, каким образом Лев Николаевич сумел установить число населенных пунктов (ссылки на источник своих сведений он не дает) и рассчитать размер дани с одной деревни, но с тем, что северо-восточные князья тратили гораздо больше денег на взятки татарам, видимо, согласиться можно. Для украинской же истории важно то, что в результате погрома, учиненного ханом Тохтамышем, на протяжении всего следующего столетия Москва была не в состоянии претендовать на вошедшие в состав Литвы земли бывшей Киевской державы. Именно за эти сто лет народность Руси окончательно разделилась на два ареала, в одном из которых началось формирование белорусского и украинского этносов, а в другом — великорусского. В этой связи Э. Гудавичюс отмечает: «Это была историческая обида, нанесенная Литвою России, и историческая заслуга Литвы перед будущими украинской и белорусской народностями».

Двусмысленный поход 1380 г. в значительной мере подорвал престиж великого литовского князя Ягайло внутри страны. Князя осуждали и за то, что он начал этот поход, и за то, что не довел его до победного конца. Сам Ягайло продолжал развивать отношения с татарами, переориентировав свою восточную политику после гибели Мамая на союз с новым повелителем Орды и северо-восточных земель Руси ханом Тохтамышем. Укреплял Ягайло свою власть и внутри Литвы. В ответ на отказ полочан принять к себе Скиргайло, великий князь совместно с крестоносцами осадил город. В это время князь Кейстут, оставленный в одиночестве на западном фронте, с трудом отражал нападения тевтонов. В феврале 1381 г. рыцари, двигаясь в направлении Тракая, разрушили Науяпилис, в июне разграбили Жемайтию до земли Мядининкай. Кейстут подготовил втайне ответное нападение, но крестоносцы оказались готовы к отпору. Эта осведомленность тевтонов о литовском рейде чрезвычайно удивила старого князя, но вскоре все объяснилось. Комтур Остероде Гюнтер Гоенштейн сообщил князю Кейстуту о тайных соглашениях Ягайло с Орденом. Комтур являлся крестным отцом Дануты — дочери Кейстута, поэтому его сообщение вполне могло быть продиктовано желанием оказать личную услугу тракайскому князю. Но нельзя исключить и желание руководства Ордена вызвать острейший конфликт между наиболее могущественными повелителями Великого княжества. Так или иначе, но тайный союз Ягайло с крестоносцами вызвал гнев у старого Кейстута. Не меньший гнев вызвало у него и то, что Ягайло выдал собственную сестру — дочь Ольгерда Марию — замуж за своего безродного фаворита Войдилу. Как и его великий брат, тракайский князь считал недопустимым проникновение в правящую элиту людей низкого происхождения.

Кейстут сообщил о предательстве соправителя своему сыну Витовту, который с детских лет дружил с Ягайло. Витовт не поверил сообщению Гоенштейна, заверял отца в их лживости и просил разгневанного отца не начинать войну с великим князем. Но Кейстут твердо решил устранить Ягайло и взять власть в Великом княжестве полностью в свои руки. Витовт с намерениями отца не согласился и демонстративно отбыл в свои владения. В октябре 1381 г. во главе войска, сформированного из воинов Берестья, Дорогичина и Гродно, Кейстут двинулся в сторону Пруссии, но по пути неожиданно круто повернул на Вильно. Как и в 1343 г., при захвате власти для своего брата Ольгерда, великолепный тактик Кейстут переиграл великого князя и застал его врасплох. Ранним утром Кейстут ворвался в Виленский замок и схватил Ягайло «с братьями и с матерью ихней». Были обнаружены компрометирующие великого князя документы: переписка с крестоносцами и текст тайного соглашения. Ягайло был смещен с великокняжеского престола. М. П. Смирнов отмечает, что и в этом случае «Кейстут поступил с обычным ему великодушием: он не коснулся его частного имения, его скарбов, как говорит летописец, тогда как присвоение его себе не было бы никем в то время поставлено в вину Кейстуту. Мало того, он не велел сковать его по рукам и по ногам и не бросил в мрачную темницу, что также можно было ожидать, судя по духу времени. Ягайло, напротив, остался на свободе, за ним только наблюдала небольшая стража».

Из Гродно в столицу Великого княжества прибыл Витовт, и отец предоставил ему для ознакомления секретный договор между его другом детства и крестоносцами. Созвав своих подручных князей и наиболее влиятельных бояр, Кейстут объявил себя великим князем. Ягайло письменно признал князя Кейстута повелителем Литвы и поклялся, что никогда против него не выступит и будет в его воле. Вместе с тем, со смещенным Ягайло следовало обращаться осторожно, поскольку его братья владели землями значительной части державы, и обладали немалыми военными силами. По просьбе Витовта Кейстут отпустил племянника, передав ему вотчинные Кревский и Витебский уделы. Войдило был повешен. Войску Скиргайло, осаждавшему Полоцк, и жителям города посыльные сообщили, что осада снимается. Обе стороны подчинились Кейстуту, а Скиргайло бежал в Ливонию под защиту Ордена. Этим воспользовался герой Куликовской битвы бывший полоцкий князь Вингольт-Андрей. В 1381 г. он оставил московскую службу, объявился в Полоцке, признал верховенство Кейстута и получил от него разрешение владеть своим давним уделом. Признали власть дяди и другие сыновья Ольгерда от первой жены, не питавшие горячей любви к Ягайло.