Александр Речкалов - Русь: путь к Украине. Украинские земли в составе Польши и Литвы. Книга 1

Став великим князем, Кейстут с необычайной энергией занялся внутренними и внешними делами государства. По словам Э. Гудавичюса, он «был личностью, мыслившей на редкость рационально и способной ясно увидеть и оценить главные и второстепенные цели. Литовская государственность была для него высочайшей ценностью, Тевтонский орден — величайшей угрозой для этой ценности. Все остальное рассматривалось, исходя из этих двух постулатов». В течение почти полстолетия Кейстут был героем борьбы с крестоносцами. С невиданным упорством он отражал нападения Ордена, защищая свои земли, и отплачивал рыцарям набегами на Пруссию и Ливонию. По подсчетам ученых, за годы политической карьеры Кейстута крестоносцы предприняли около 100 крупных нападений против Литвы, совершая в отдельные годы от 4 до 8 походов. В свою очередь, литовцы предприняли около 40 нападений на территории Ордена, большая часть из которых была организована и проведена при непосредственном участии князя Кейстута. Все эти годы он постоянно подвергался личной опасности, но с удивительной находчивостью мог находить выход из самых трудных обстоятельств.

Средневековые немецкие хроники переполнены сведениями о незаурядной личности Кейстута. Они сообщают мельчайшие подробности о его походах и отношениях с руководством Ордена, цитируют высказывания князя и дают описание его внешности: «Кейстут был высокий, статный, искрящиеся глаза пылали на бледном лице, длинные волосы покрывали его голову, седая борода ниспадала на грудь. Скупы были его уста, но каждое слово много значило. Когда он угрожал, то вздувались вены на лбу. Весь его вид внушал страх». Другая орденская хроника, характеризуя личные качества тракайского князя, дополняла: «Кейстут был муж воинственный и правдивый. Когда он задумывал набег на Пруссию, то всегда извещал об этом предварительно маршала ордена и наверно потом являлся. Если он заключал мир с магистром, то соблюдал его крепко. Если он считал кого-либо из братии нашей человеком храбрым и мужественным, то оказывал ему много любви и чести». Такие же качества признавали за Кейстутом и его польские противники. В частности, Ян Длугош сообщает, что Кейстут был «муж доблестный; среди всех сыновей Гедимина он отличался благоразумием и находчивостью, и, что более всего делает ему чести, он был образован, человеколюбив и правдив в словах».

Как мы уже отмечали ранее, находясь постоянно во враждебных отношениях с крестоносцами, Кейстут, тем не менее, усвоил многие привычки и воззрения европейского рыцарства, и, по словам В. Антоновича, нередко «превосходил многих современных ему рыцарей-христиан гуманностью, человеколюбием, мягкосердием, отвращением к жестоким поступкам». В исторической традиции принято изображать этого князя столпом язычества и противником принятия христианства. Действительно, европейские правители несколько раз пытались обратить Кейстута в христианство, предлагая ему весьма выгодные политические условия. Дважды тракайский князь даже вступал в переговоры по поводу крещения, но всякий раз это оказывалось только дипломатической игрой, и Кейстут сохранял верность язычеству. Вне всякого сомнения, религиозные воззрения тракайского князя поддерживались и его семьей. Известно, что его единственная жена — красавица Бирута, пылкая любовь к которой князя Кейстута стала основой многих романтических легенд, до замужества была языческой жрицей и осталась верна культу предков до конца своих дней. Семеро сыновей и четыре дочери князя Кейстута и Бируты в детстве и юности тоже были язычниками, и чаще всего упоминаются в источниках под своими языческими именами.

Благодаря отмеченным свойствам характера, Кейстут был душой литовской дуалистической системы управления. Он как никто другой умел определить свое место в государственной иерархии, что позволяло до поры до времени сдерживать династической кризис в стране. Условия же для такого кризиса были налицо, поскольку к началу 1380-х гг. на территории Литовской державы существовало около двадцати крупных уделов, во главе которых находились дети Ольгерда и Кейстута. Их удельные княжества, как мы уже отмечали, были своеобразными «государствами в государстве», что не могло не породить политические конфликты. Бороться с окрепшими удельными княжествами придется следующему дуэту великих литовских правителей Ягайло и Витовту, а все помыслы князя Кейстута были направлены на восстановление линии обороны на западном фронте. Ценой немалых уступок был найден компромисс с Москвой: Кейстут договорился с князем Дмитрием о границах, отказавшись от претензий на Смоленск и Верховские княжества на Оке. Обезопасив себя с востока, князь Кейстут стал действовать без промедления: в январе 1382 г. он разорил окрестности Велувы, Теплявы, Фридланда и Альтенбурга, достигнув берегов Преголи и Алны. В этом же году при осаде Георгенбурга литовцы впервые применили бомбарды. Имея в своем распоряжении все силы Великого княжества, совершенствуя техническое оснащение и вооружение своей армии, князь Кейстут намеревался перехватить у Ордена военную инициативу.

Между тем, отстраненный от верховной власти Ягайло мириться со своим положением удельного князька не собирался. Как показали дальнейшие события, великий Ольгерд не ошибся, полагая, что из всех его сыновей только Ягайло наделен качествами повелителя и необходимым честолюбием. Уже в следующем году свергнутый великий князь возобновил связь с Орденом. Крестоносцы нанесли новый удар по литовским землям, а Ягайло, собрав значительные силы, неожиданно появился под Вильно, гарнизоном которого командовал Витовт. С помощью местного купечества Ягайло поднял в Вильно восстание, занял город, а затем, соединившись с подступившими к столице крестоносцами, овладел и виленскими замками.

Витовт отступил к Тракаю, а затем к Гродно. Туда же поспешил и узнавший о перевороте Кейстут. Свою жену, великую княгиню Бируту, он послал в Берестье, надеясь на своего зятя Януша Мазовецкого. Но Януш, считая, что власть Кейстута рушится, стал захватывать земли Великого княжества в Побужье и Понаровье. Вскоре он осадил Берестье, и Бируте пришлось организовать оборону города от собственного зятя. В это время Кейстут и Витовт соединили свои силы, и их войска подступили к столице. Две литовские армии остановились недалеко друг от друга, и Ягайло прислал Скиргайло с предложением о мире. От его имени Скиргайло дал Кейстуту и Витовту гарантии безопасности на время переговоров. Посчитав данную Скиргайло присягу достаточной гарантией, Кейстут, в сопровождении одного Витовта, выехал к месту расположения противника. Ягайло, якобы для оказания приветствий высоким гостям, встретил их в сопровождении большого отряда. Однако, как оказалось, благородный Кейстут не знал главного о своем племяннике и бывшем соправителе — Ягайло не считал нужным распространять на политику нормы рыцарского кодекса чести. По описанию М. П. Смирнова, как только Кейстут и Витовт приблизились к противоположному лагерю, «их окружили, и Ягайло холодно заметил, что неудобно вести переговоры в поле». Охрана Ягайло окружила приехавших и начала теснить их на виленскую дорогу, а к армии Кейстута направился гонец, объявивший от его имени, что князь благодарит за верную службу и распускает всех по домам. Самого Кейстута разлучили с сыном, заковали в кандалы и отвезли в Крево (ныне городок Гродненской области Беларуси), где бросили в темницу. На пятую ночь заключения по приказу племянника Кейстут был задушен в башне Кревского замка. Во избежание возможных волнений из-за внезапной смерти популярного и авторитетного в стране князя, Ягайло приказал доставить его тело в Вильно и устроил Кейстуту пышные похороны. Не забыли и о близком окружении тракайского князя. По сведениям одних источников жена Кейстута Бирута была схвачена по приказу Ягайло и утоплена. Другие источники сообщают, что Бирута осталась жива, но ее родственники были изгнаны из своих имений, а один колесован.