Виктор Парфёнов - Император Цезарь Август. Армия. Война. Политика [(Античная библиотека. Исследования]

Подавлением восстания руководил сам Агриппа, и оно действительно стоило римлянам немалых жертв. «Умиротворение» страны было достигнуто только после уничтожения почти всех способных носить оружие кантабров и переселении остальных из гор на равнину (Dio Cass. LIV. 11. 2–5). Вскоре после этих событий восстали альпийские племена каммуниев и венниев. Обитатели Паннонии и Норика опустошили Истрию (Histria) в непосредственной близости от Италии.

Поднялось антиримское движение в Далматии, вновь заволновалась Испания. Недавние римские союзники дентелеты и скордиски огнем и мечом прошли по Македонии. Подняли против римлян оружие бессы — одно из сильнейших фракийских племен. Переправились через Дунай и вторглись в римские пределы сарматы. Германские племена сугамбров, узипетов и тенктеров форсировали Рейн, разграбили прирейнские области и часть Галлии, разбили высланные против них римские войска и беспрепятственно вернулись на родину (Dio Cass. LIV. 20. 1–5).

Все это должно было убедительно показать главе государства неэффективность существовавшей системы обеспечения безопасности Империи. Римские военачальники в провинциях должны были в экстренных случаях действовать на свой страх и риск. Такая нескоординированность, во-первых, могла оказаться неэффективной с чисто военной точки зрения, но, кроме того, не могла не усилить их самостоятельность, что было крайне нежелательно для центральной власти. Разумеется, в годы, о которых идет речь, серьезная опасность существованию этой власти не угрожала (мятежные племена были вновь подчинены силой оружия, сарматы побеждены и отброшены за Дунай, наместники провинций вели себя безупречно лояльно), но Август всегда помнил о том, что он не вечен, и, строя свою династическую политику, не мог не задумываться как о зависимости грядущей династии от военно-политической ситуации внутри державы и на ее границах, так и об уязвимости существовавшей военной организации, которая фактически все еще находилась в стадии становления. Результатом стали крупные перемены и во внешней политике Рима, и в основном инструменте ее проведения — армии. Согласившись с Р. Саймом, который давно и настойчиво утверждал, что Августом был разработан грандиозный план завоевания континентальной Европы, [190] Syme R. The Spanish War… Р. 295; Idem. Livy and Augustus. Р. 67; Idem. The Roman Revolution. Р. 390. мы можем определить, что этот план принял окончательную форму между 20 и 15 гг. до н. э.: первая дата — широковещательное заявление о ненужности дальнейших завоеваний, вторая — начало таких завоеваний.

Первым после Испанской войны (Август взялся за дело только после полной ликвидации сопротивления кантабров — типичное для него нежелание рисковать без острой необходимости) серьезным шагом по осуществлению этого плана стало полное покорение альпийских областей в 15 г. до н. э. Ход кампании известен лишь в общих чертах, но, во всяком случае, необходимо учесть, что все предпосылки для «блицкрига» 15 года были созданы в 16 г. до н. э. П. Силием Нервой, который подавил восстание каммуниев и венниев и, разбив паннонцев, сумел использовать их для покорения их же вчерашних союзников — жителей Норика (Dio Cass. LIV. 20. 1–2). Тем самым были созданы удобные плацдармы для решительного наступления, развернутого на следующий год.

Значение боевых действий 15 г. до н. э. подчеркивалось тем, что они велись под наблюдением Августа, находившегося тогда в Галлии (Suet. Aug. 21.1; Dio Cass. LIV. 22. З), а командовать операциями были назначены его пасынки Друз и Тиберий. Не отрицая личного мужества обоих, [191] Ног. Od. IV. 4; 14. 7-40; Suet. Claud. 1.4. Друз в изображении Горация — прямо-таки юный лев и орел в одном лице. следует все же оговориться, что римляне воевали против неизмеримо более слабого противника, поэтому исход борьбы был предрешен. Несомненно, учтен был испанский опыт и должны были быть использованы отозванные из Испании войска, тем более что они имели тяжко приобретенный опыт горной войны. [192] Испанцы, которые столь яростно защищали свою свободу, теперь должны были отбирать свободу у других народов, сражаясь под римскими знаменами (Strab. III. 3. 8). В начале принципата Тиберия в Испании оставались три легиона (Strab. III. 3. 8; 4. 20; Тас. Аnn. IV. 5. 1). Переброска войск оттуда началась сразу же после 19 г. до н. э.; возможно, был момент (5 г. н. э.), когда гарнизон испанских провинций был ограничен двумя легионами. Ср.: Syme R. Some notes… Р. 22 f.; Abraham А. F. Zur Geschichte der germanischen und pannonischen Kriege unter Augustus. Berlin, 18715. S. 15. Подробно о римских легионах в Испании см.: Roldan Hervas J. М. Hispania у еl ejercito готапо. Salamanca, 1974. Р. 188–212. Вероятность такого предположения возрастает от того, что альпийская кампания была разыграна без единого сбоя — если учесть специфику театра военных действий и противника, то очевидно, что оперировавшие в Альпах римские войска уже воевали в подобных условиях.

Общий ход кампании известен по ее краткому обзору у Диона Кассия (LIV. 22. 3–5) и по двум одам Горация (IV. 4. 1-7-24; 14. 11–40). Первым начал военные действия Друз, который уничтожил большой отряд противника недалеко от Тридента. Затем он вторгся в Ретийские Альпы и срыл горные крепости генавнов и бревнов. В результате была устранена даже гипотетическая опасность Италии с севера. Затем по приказу Августа в помощь Друзу был командирован Тиберий, и оба молодых полководца, разделив армию на несколько частей (прием, оправдавший себя в Испании), вторглись в еще непокоренные области Реции. Генеральное сражение было дано Тиберием 1 августа 15 г. до н. э. (Ног. Od. IV. 14. 34–38). После этого практически вся боеспособная часть мужского населения завоеванного края была депортирована, чтобы исключить возможность восстания (как видим, и здесь был учтен испанский опыт). Заключительным аккордом «умиротворения» Альп и прилегающих к ним районов стало покорение в 14 г. до н. э. все еще свободных до этого лигуров на западе и подавление восстания паннонцев на востоке.

Полное завоевание альпийского региона потребовалось Августу не только и не столько для того, чтобы обеспечить полную безопасность Италии — ведь мирился же Рим с наличием свободных альпийских племен целых два века после завоевания Цизальпийской Галлии. И захват римлянами золотых рудников в Альпах [193] Strab, IV. 6.-7 (у салассов); 12 (у таврисков в Норике). был не более чем сопутствующим обстоятельством, хотя и не лишним для финансирования дальнейшей территориальной экспансии. Главное было в другом — эта война была первым практическим шагом Рима по осуществлению глобальной политики. Теперь римские войска вышли к южной окраине Германии на всем ее протяжении и получили возможность (при наличии достаточных сил, конечно) реализовать классическое правило стратегии — удар с двух сторон по сходящимся направлениям, т. е. с запада и юга в сердце Европы.