Клиффорд Фауст - Великий торговый путь от Петербурга до Пекина [История российско-китайских отношений в XVIII–XIX веках]

Наиболее удобный и распространенный маршрут для передвижения купцов-единоличников в восточном направлении пролегал по южному тракту после наступления морозов, схватывающих дороги, с остановками на различных базарах, ярмарках и в многочисленных небольших поселках для обмена товарами, а также приобретения пушнины и прочих ценностей. К монгольской границе они обычно подходили в январе или феврале и на протяжении всей зимы торговали с китайцами и бухаритинами на базарах Кяхты и Маймачена. Весной после освобождения рек ото льда китайские и монгольские товары, приобретенные за время долгих зимних торгов, грузили на плоты или в плоскодонные лодки и доставляли водным путем в Тобольск. Для перевозки товаров из Тобольска до Москвы, Перми или других мест назначения наземные тракты обычно использовали зимой, а водный путь по Каме и Волге — летом. При таком графике движения не только использовались наиболее благоприятные особенности проложенных маршрутов, но и обеспечивалась перевозка по воде наиболее громоздких китайских товаров (хлопка, шелка, чая, фарфоровой посуды). И все-таки общее время доставки товара в обоих направлениях составляло от одного года до трех лет в зависимости, разумеется, от того, сколько дней ушло на торговлю и обмен товарами на ярмарках. Если товары доставлялись напрямую, минуя стадии обмена их или приобретения, на покрытие пути между Санкт-Петербургом и Кяхтой хватало пяти-шести месяцев, а при самом благоприятном состоянии Большака — даже трех месяцев. К концу XVIII века путешественник в одиночку мог, пользуясь системой почтовых станций, доехать из Москвы до Иркутска всего лишь за один месяц.

После заключения Кяхтинского договора город Кяхта стал конечным пунктом на пути всех русских купцов-единоличников кроме тех, кто брал на себя риск незаконного перехода на территорию Монголии. Для сопровождения казенных обозов в Пекин самые серьезные испытания ждали впереди. После 1727 года наибольшей популярностью пользовались два главных маршрута до Пекина.

Северный маршрут начинался в Селенгинске или Верхнеудинске и вел в Маньчжурию через Нерчинск и Цурухайтуй. На преодоление одного только данного отрезка пути уходило семь недель. После Аргуня путь поворачивал на юг через Наун (Цицикар) и обычно пересекал Великую Китайскую стену через проход в городе Шаньхайгуань, расположенном около моря. Данный путь из двух маршрутов был длиннее приблизительно на 885 километров, зато не приходилось терпеть тяжелые испытания пустыней Гоби, с которой русские купцы еще как следует не познакомились. Они предпочитали пользоваться данным маршрутом в те времена, когда в Западной и Центральной Монголии шли джунгарские войны.

Южный маршрут пролегал по одной из двух обозных троп: по прямой через пустыню Гоби с заходом в Угру или в обход пустыни по реке Керулен.

На обоих этих маршрутах обоз входил на территорию Китая через ворота Калгана. Как только русские купцы научились справляться с проблемами, характерными для похода через пустыню, — отсутствием корма для скота, дров, местных жителей и особенно воды, дневной жарой и ночным холодом, а также злыми ветрами, способными снести ненадежно закрепленную палатку, — они предпочли пользоваться преимуществами более короткого маршрута через Гоби. Просторы Гоби можно было преодолеть обозом за 30–40 дней, хотя нередко требовалось в два раза больше времени. Считалось, что китайский посыльный с почтой доберется из Пекина до Угры за 48 дней, покрыв расстояние без малого 1600 километров.

Тогда как купцы-единоличники часто отправлялись в путь из европейской части России и оборачивались в течение года, участники государственных обозов зачастую могли ждать три года прежде, чем снова увидеть башни Московского Кремля. Они преодолевали весь путь до Пекина и оставались там на многие месяцы. Кроме того, обычно сопровождающим обозов приходилось как минимум несколько месяцев ждать у границы разрешения из Пекина на переход в Монголию. Торговля с Китаем считалась уделом русских людей, крепких духом и телом.

Без мирного урегулирования разногласий, обнаружившихся в Кяхтинском договоре, существенной официальной торговли между Россией и Китаем в XVIII столетии существовать не могло. Этим договором как таковым предусматривались одни только возможности, не ставшие сами по себе явью. Действия, предпринятые с обеих сторон после 1728 года, послужили всего лишь созданию обстановки одновременно для государственной и частной торговли, получившей развитие на протяжении целого столетия. С обеих сторон появились приграничные торговые пункты, в которых купцы-единоличники (и государственные чиновники) могли бы собраться для обмена своими товарами; обе стороны попытались закрыть границу, чтобы принудить купцов заниматься своим делом в одних только предписанных им торговых городах; обе стороны внесли относительно незначительные, но важные изменения в свои административные структуры в пограничной зоне. Рассмотрение последствий принятых для оживления торговли мер является сутью изложения следующих трех глав.

Прежде чем Кяхтинский договор заключили, ратифицировали и обменялись его экземплярами, посол С.Л. Владиславич-Рагузинский, заручившись разрешением китайской стороны, распорядился со всей возможной скоростью отправить в Пекин обоз с товарами. Летний зной спал, и на небе не наблюдалось ни облачка утром 5 и 13 сентября 1727 года, когда два обоза начали движение в Монголию и Угру. Несмотря на огромное облегчение всех тех, кто отправился в путь после несусветной волокиты, и комиссар обоза Дмитрий Молоков, и его компетентный помощник, доверенное лицо и большой искатель приключений Лоренц Ланг испытывали противоречивые чувства. Больших надежд на нынешний обоз и все остальные возможные подобные предприятия возлагать не приходилось. Обозной команде в конце-то концов пришлось ждать на границе больше трех лет, а ведь многие товары, которые предстояло доставить на место, собирались на протяжении еще как минимум семи лет до того. Часть пушнины уже начала портиться, а к текстильным изделиям подбиралась моль. Кроме того, о благоприятных условиях обмена товаром в Пекине и в Угре по пути в китайскую столицу оставалось только мечтать. Государственные власти, как всегда, настаивали на нереалистичных высоких ценах за свои товары, особенно на те, что больше уже не относились к первоклассной категории. Ситуация усугублялась тем, что сибирским купцам разрешили свободно торговать ценным соболем и ревенем. И все ради привлечения в Россию не облагавшегося таможенной пошлиной китайского золота и серебра при том условии, однако, что купцы отправят их на Денежный двор, как это им разрешили делать с 1723 года. Единственным предметом большого значения для китайской и монгольской торговли, все еще категорически запрещенным для частной торговли, оставались китайские табачные шары. И даже их пустили в свободное обращение в соответствии с указом Высшего тайного совета от 26 сентября 1727 года. Все эти свободы были дарованы императорским указом чуть больше чем за два месяца до этого. Теперь купцам-единоличникам запретили вывозить шкурки соболя и прочие дорогие меха на китайские территории, коль скоро в Китай отправляются государственные обозы для торговли там, а китайцы с конца 1724 года закрыли для них даже Угру.