Теодор Моммзен - Римские провинции от Цезаря до Диоклетиана

воэллинов», имеет совет; Александрия, по-видимому, совета не имеет, но является греческим городом. Кроме того, в этом посвящении участвовали греки, жившие в Дельте и в Фивах, а из египетских городов один лишь великий Гермополь — вероятно, под влиянием непосредственного соседства Антинополя. Птолемаиде Страбон приписывает (17, 1, 42, стр. 813)сштгцш тш^ткбу еу тсо ’ЕМтрчкю тролсо (политическое устройство по греческому образцу); но едва ли под этим подразумевается нечто большее, чем то, что принадлежало столице по ее лучше знакомой нам конституции, а именно: деление ее гражданства на филы. Вполне возможно, что греческий город доптолемеевской эпохи Навкратис и,в эпоху Птолемеев сохранил совет, который, несомненно, имелся в этом городе в древности; но на основании этого нельзя делать никаких заключений о птолемеевских порядках. Замечание Диона (51, 17), что Август оставил в прочих египетских городах прежние порядки, но у жителей Александрии отнял общинный совет за их неблагонадежность, основано, конечно, на недоразумении, тем более что в таком случае Александрия оказалась бы поставленной ниже остальных египетских общин, что совершенно недопустимо.

Чеканка золотой монеты в Египте, естественно, прекратилась после присоединения страны, так как в Римской империи имела хождение лишь имперская золотая монета. Август поступил так же и с серебряной монетой, и в качестве властителя Египта приказал чеканить исключительно медную монету, да и то лишь в незначительном количестве. Тиберий первый с 27/28 г. н. э. стал чеканить для обращения в

15. История Рима. т. 4

Эти цифры дает для времени Августа так называемое эпитоме (извлечение) Виктора (гл. I). После того как эти повинности стали поступать в Константинополь, туда доставлялось при Юстиниане (ed. 13, с. 8) ежегодно 8 млн артаб (о которых идет речь в гл. 6), или 26 1/3 млн модиев (Hultsch, Metrologia, S. 628); к этому присоединяется введенная Диоклетианом аналогичная подать в пользу города Александрии. Корабельщикам за перевозку в Константинополь платилось из государственной казны 8 тыс. солидов, т. е. около 50 тыс. золотых рублей.

По крайней мере Клеопатра при распределении хлеба в Александрии исключила иудеев (Иосиф, Contra Ар., 2, 5) и тем более египтян.

Эдикт Александра (С. I. Gr., 4957 строка 33 сл.) освобождает отxcopimi yVaxocopylai (местных общественных повинностей) проживавших kv хх\ %сора (в поселении), но несу xr\ ko\ei (в городе) по своим делам£Уу8У£~К; ’A^avSpcn; (туземных александрийцев).

В отношении телесных наказаний (тсок pacmycov), говорит александрийский иудей Филон (In Place., 10), в нашем городе существуют различия соответственно положению лиц, подлежащих наказанию: египтян наказывают иной плетью и иные люди, чем александрийцев; последних же наказывают палками (ояаЭац; алаОц — прутья от листьев пальмы) особые александрийские палочники (omOqtpôpoi — что-то вроде «bacillarius»). Далее Филон горько сетует на то, что когда старейшинам его общины пришлось претерпеть телесное наказание, не позаботились хотя бы о том, чтобы их били более приличными и подходящими для граждан палками —- так; еЯеоЭериотерац ка\ ftoÀmiKcoiépaiç pacm^iv.

Иосиф (Contra Ар., 2, 4): pôvoiç А\угжр'юц ol корил vov ’Pcopaloi xfjç oiKOopévrjç pexaKapßdveiv rpnvoooov ïïOyUxe'iaç àfletpfjmaiv (одним египтянам римляне, владыки вселенной, отказали в получении каких-либо политических прав); 6: Aegyptiis neque regum quisquam videtur jus civitatis fuisse largitus, neque nunc quilibet Imperatorum (египтянам никто из царей, да и теперь никто из императоров, по-видимому, не предоставил гражданских прав) (cp. Eph. epigr., 5, р. 13). Иосиф упрекает своего противника (2, 3, 4) в том, что тот, египтянин по рождению, отрекся от своей родины и выдавал себя за александрийца. Разумеется, были и отдельные исключения из этого правила.

Подобно Александру, александрийская наука протестовала против этого принципа (Плутарх, De fort. Alex., 1,6); Эратосфен признавал цивилизацию достоянием не одних только эллинов и говорил, что нельзя отказывать в ней всем варварам, — например, индусам, арианам, римлянам, карфагенянам: людей следовало бы делить на «хороших» и «дурных» (Страбон, I, р. 66). Но и при Лагидах из этой теории не было сделано практических выводов в отношении египетского народа.

Доступ к всадническим должностям также был по меньшей мере затруднен: поп est ex albo iudex pâtre Aegyptio (рожденный от египтянина не включается в список судей — С. I. L., IV, 1943, ер. Mommsen, Römisches Staatsrecht, 2, 919, прим. 2; Eph. epigr., V, p. 13, №2). Впрочем, уже издавна на всаднических должностях встречаются отдельные александрийцы, как, например, Тиберий Юлий Александр.

Если слова Плиния <5, 31,128), что о. Фарос перед гаванью Александрии является соїопіа Саезаш Шсшош (колонией диктатора Цезаря), точны, то диктатор и здесь, подобно Александру, лелеял более широкие замыслы, нежели Аристотель- Однако не может быть сомнения, что после присоединения Египта там не было ни одной римской колонии.

Полный титул Августа у египетских жрецов таков: «Прекрасный мальчик, милый своей любезностью, князь князей, избранник Пта и Пуна, отца богов, царь Верхнего Египта и царь Нижнего Египта, владыка обеих стран, автократор, сын солнца, владыка короны, Кесарь, вечно живущий, любимец Пта и Изиды»; при этом наименования — автократор (т. е. император) и Кесарь заимствованы из греческого языка. Титул Августа появляется в первый раз при Тиберии в египетском переводе (пи х и)у а с прибавлением греческого 1£раст6<; — впервые при Домициане. Титул «прекрасного, милого мальчика», дававшийся в лучшие времена обыкновенным детям, объявленным соправителями, сделался впоследствии стереотипным и встречается в применении как к Цезариону и Августу, так и к Тиберию, Клавдию, Титу и Домициану. Важнее то, что в отличие от более древнего титула, сохранившегося, например, на Розеттской надписи (С. I. вг., 4697), у цезарей, начиная с Августа, присоединяется титул «князь князей», чем, несомненно, должно выражаться достоинство великого царя, которого ранее цари не имели.

Если бы люди знали, говорил царь Селевк {Плутарх, An seni, 11), какое это бремя, писать такую массу писем и читать их, то они не захотели бы поднять корону, если бы она лежала у их ног.

Едва ли можно заключать на основании Vita Hadr., что наместнику принадлежали какие-либо особые знаки отличия, выделявшие его из среды прочих офицеров (Hirschfeld, Verw. Gesch., S. 271).

одним из способнейших офицеров тош времени. Ему посвящено псев-доаристотелевское сочинение «Перс копров» («О вселенной»), написанное, очевидно,, другим александрийским иудеем (Bernays, Ge sh. Abhandl., 2, 278).