Теодор Моммзен - Римские провинции от Цезаря до Диоклетиана

Несомненно, iuridicus Aegypti (судьяЕгипта — С. X., 6976); также missus in Aegyptum ad iurisdiciionem (назначенный в Египет для судопроизводства — Bull, deirist., 1856, р. 142), Iuridicus Alexandreae (судья Александрии — С. VI, 1564; VIII, $925, 8934; Dig., 1, 20, 2) и idiologus ad Aegyptum (управитель императорскихимуществ в Египте — С. X, 4.862), procurator ducenarius Alexandreae Idiologu (прокуратор Александрии по управлению императорскими имуществами с содержанием в 200 тыс. сестерциев — Eph. ер., V, 30 и С. I. Gr., 3751); ô yvropcov toüiôiou Xoyov — инструкция управителю имуществ (С. I. Gr., 4957, 44, ср. 39) соответствуют {Mommsen, Römisches Staatsrecht, I. S. 223, Aim. 5) стоящим рядом с легатами императорских провинций их помощникам в деле отправления правосудия (legati iurïdici) и заведования финансами (procurators provinciae). Страбон определенно говорит (17, 1, 12, стр. 797), что они были поставлены для всей страны и были подчинены префекту Египта (praefectus Aegypti); это же вытекает из частого упоминания Египта в литературе, а также из текста эдикта (С. I. Gr., 4957, V. 39). Однако их компетенция не была исключительной; много процессов, говорит Страбон, решает чиновник, заведующий юрисдикцией (о том, что он назначал опекунов, мы узнаем из Dig. 1, 20, 2); согласно тому же Страбону, на идиолога (управитель императорских имуществ) возлагается обязанность отбирать в казну bona vacantia et caduca (имущества, оставшиеся без хозяев и наследников). Это не исключает того, что римский iuridicus (судья) заступил место прежнего суда тридцати во главе с opxiSimcmy; (старшим судьей) {Диодор, I, 75), который был египетским должностным лицом и которого не надо смешивать с александрийским ’оркгбпссхатг^; впрочем, возможно, что эта должность была упразднена еще в доримскую эпоху. Должность идиолога тоже, быть может, развилась из права царя на наследство — права, которое было в Египте распространено больше, чем в остальных частях империи; вероятность последнего предположения доказал Лумб-розо (Recherches, 285).

Согласно Страбону (17, 1, 12, стр. 797), (руководитель) являлся первым городским должностным лицом в Александрии при Птолемеях и при римлянах: он имел право носить пурпур; очевидно, его следует отождествить с назначавшимся на один год жрецом в завещании Александра, упоминаемом в хорошо освещающем такого рода вопросы романе об Александре (3, 33, р. 149, ecL Müll). Если экзегет наряду со своим титулом, который, конечно,, надо понимать в религиозном смысле, имеет ещетрсАсга тюу тц noXei xprjaipcov (попечение о вещах,, полезных городу), то жрец в романе выступает как сягрсДлатг]«; тдд тсоЯскк; (попечитель города); так же как не вымышлены романистом пурпур и золотой венец, не вымышлены им жалованье в 1 талант и наследственность должности; эту наследственность,, по поводу которой и Лумброзо (L’Egitto al tempo delGreci е Romani, р. 152) напоминает ©б афтутупк £шрхо<;александрийских надписей (С. L Gr., 4688,4976 с) надо, вероятно, представлять себе так, что эту должность в силу наследственного права мог занимать известный круг лиц, нз числа которых наместник и ставил годичного жреца.. Этот жрец Александра (а также и последующих египетских царей, как это видно по Канопскому и Розеттскому камням — С. I. Gr., 4697) был при ранних Лагндах эпонимом для александрийских актов; позднее вместо него указываются имена царей, а при римском владычестве — императоров. Не отличается от него, вероятно, и «верховный жрец Александрии и всего Египта», который упоминается в одной надписи из Рима, относящейся к эпохе Адриана (С. I. Gr., 5900: dpxiepei ’AAc^avSpdac; mi Ажгжтоо косого Aeok'kd ’IoiAico Oorjaxivco коа еяюхахг| той Моше'юо коа ski xcav ev ’Рсорц рфХюЭцкшу ’PcopaiKcov xe коа ’EMj|vikgov ка\ ski хщ miSs'icx*;, ’Абрихгой E7iic»xo?iEl той айхой айхокрахоро^ — верховному жрецу Александрии и всего Египта Луцию Юлию Вестину, начальнику Му сея, заведующему римскими библиотеками римских и греческих книг и школы Адриана, секретарю самого императора). Подлинного титула Е^цутупу; за пределами Египта избегали, так как он обыкновенно употреблялся в значении «пономарь». Если, как заставляет предполагать надпись, верховное жречество было в то время длительным, то переход от годичного срока к пожизненному сперва, по крайней мере в отношении титула, а нередко и на деле повторяется, как известно, и в провинциальном жречестве; хотя александрийское жречество и не принадлежит к последнему, оно, однако, занимает в Египте такое же место. Самая надпись свидетельствует о том, что жречество и заведование Мусеем были двумя различными должностями. О том же говорит и надпись одного царского главного врача, относящаяся к эпохе расцвета Лагидов; врач этот также был экзегетом и начальником Мусея (XpooEppov ’НракМхоо ’A^E^avSpEa xov croyy£vf| paaiTiEox; ПтоХерашо ка\ E^ryyrjxpv коа ETii xd)v iaxpocav mi еяюхсххцу той Моше'юо — Хрисер-ма сына Геркалита, александрийца, родственника царя Птолемея, экзегета и старшего над врачами и начальника Мусея). Но оба памятника заставляют предполагать, что пост высшего должностного лица в Александрии и заведование Мусеем часто передавались одному и тому же лицу, хотя в римскую эпоху на первую должность назначал префект, на последнюю — император.

* Не следует смешивать с аналогичной должностью, которую упоминает Филон (In Flacc., 16) и которую занимал Лукиан (Apolog., 12); это не городская должность, но подчиненная должность при египетской префектуре, по-латыни — a commentariis или ab acti (делопроизводитель). ** Это procurator Neaspoleos et mausolei Alexandriae (прокуратор нового города и мавзолея в Александрии — С. I. L., VIII, 8934; Henzen, 6929). Чиновники такого же типа и такого же ранга, компетенция которых,

однако, недостаточно ясно установлена, суть procurator ad Mercurium Alexandreae (прокуратор храма Меркурия в Александрии — С. I. L., X. 3847) и procurator Alexandreae Pelusii (прокуратор Александрии и Пелу-сия — С. VI, 1624). Фаросом также управлял императорский вольноотпущенник (С., VI, 8582).

На существование союза между пальмирцами и блемиями указывает заметка в Vita Firmi (9с. 3), а также то обстоятельство, что, по словам Зосима (1,71), Птолемаида перешла на сторону блемиев (ср. Eusebius, Hist., eccl., 7, 32). Аврелиан только вел с ними переговоры (Vita, 34, 41); лишь Проб снова выгнал их из Египта (Зосим, там же, Vita, 17).

Сохранились такие письма тогдашнего епископа города, Дионисия (умер в 265 г.), адресованные к членам его общины, запертым во вражеской половине города (Eusebius, там же, 7, 21, 22; ср. 32). Если там говорится: «Легче пройти с Востока на Запад, чем из Александрии в Александрию», и если там т) ршоататг) щ; яоАесо^ обтк; (дорога, проходящая по самой середине города, т. е. украшенная портиками улица, пересекавшая город от оконечности Лохиады, — ср. Lumbroso, L’Egitio al tempo dei Greci e Romani, 1882, p. 137) сравнивается с пустыней, находящейся между Египтом и обетованной землей, то можно подумать, что Север Антонин привел в исполнение свою угрозу — провести поперек города стену и занять ее войсками {Дион, 77, 23). В таком случае сообщение Аммиана (22, 16, 15) о срытии стен после подавления восстания относится именно к этому сооружению.