Николай Карпан - Чернобыль. Месть мирного атома

Сразу же после аварии к расследованию ее причин приступила и Правительственная комиссия во главе с Заместителем председателя Совмина СССР Щербиной Б.Е., ядро которой составили представители самых заинтересованных ведомств и организаций (Минэнерго, Минсредмаш, ИАЭ им. Курчатова). В состав Правительственной комиссии входили и высокопоставленные представители других ведомств, в частности, МВД, КГБ и Прокуратуры СССР. От Прокуратуры СССР в нее входил Заместитель Генерального прокурора СССР Сорока О.В., осуществлявший одновременно и надзор за законностью действий органов предварительного следствия, а итоговый доклад комиссии подписал сам бывший Генеральный прокурор СССР А. Рекунков.

Ответственными за аварию Правительственная комиссия на первом месте персонально и поименно назвала персонал станции (директора АЭС Брюханова, главного инженера Фомина, заместителя главного инженера Дятлова) которые, согласно заключению комиссии, "допустили грубые ошибки в эксплуатации станции и не обеспечили ее безопасность"; они и были расценены, прежде всего, в качестве причины "возникновения аварии на энергоблоке № 4 Чернобыльской АЭС" (т. 34, л.д. 62).

Среди ответственных далее были названы: "Министерство энергетики и электрификации (в скобках мимоходом упомянуто несколько руководящих лиц, которые допустили "порочную практику проведения различных испытаний и нерегламентных работ в ночное время и бесконтрольность за этими работами", терпимо относились "к физико-техническим недостаткам реакторов РБМК-1000" и не добились от Главного конструктора и Научного руководителя "осуществления необходимых мер по повышению надежности этих реакторов", "не обеспечили надлежащей подготовки эксплуатационных кадров") и Министерство среднего машиностроения (и тоже в скобках, как бы мимоходом, названо несколько лиц: от самого министерства - Славский, от главного конструктора - Доллежаль и Емельянов, от научного руководителя Александров, "которые не приняли своевременных мер по повышению надежности реакторов типа РБМК в полном соответствии с требованиями "Общих положений обеспечения безопасности атомных станций при проектировании, сооружении и эксплуатации"). "В проекте реакторной установки, - согласно заключению комиссии, - не предусмотрены достаточные технические решения по обеспечению безопасности реактора" (т. 34, л.д. 64-66).

Определенная доля ответственности была возложена и на Комитет Госатомэнергонадзора, который "не обеспечил надлежащего контроля за соблюдением правил и норм по ядерной и технической безопасности", не в полной мере использовал предоставленные ему права; его руководители (Кулов и Сидоренко) действовали нерешительно, не пресекали "нарушений норм и правил безопасности со стороны работников министерств и ведомств, атомных станций, предприятий, поставляющих оборудование и приборы" (там же, л.д. 67).

Назвав первопричиной аварии ошибки эксплуатационного персонала, Правительственная комиссия не умолчала и о многих существенных недостатках конструкции реактора РБМК-1000, их роли в развитии аварии. В ее докладе отмечено, что в условиях допущенных персоналом станции нарушений «система аварийной зашиты реактора не выполнила своих функций». Развитие аварии, приведшей к разрушению реактора, произошло из-за недостатков конструкции реактора, в частности:

- наличия положительного парового коэффициента реактивности при выбранной в конструкции реактора структуре активной зоны;

- проявления положительного быстрого мощностного коэффициента реактивности, который должен быть отрицательным при всех нормальных и аварийных режимах. Проектом не предусмотрены технические решения по предотвращению таких ситуаций;

- неудовлетворительной конструкция стержней системы управления и защиты реактора (СУЗ), которые могут вводить положительную реактивность при начальном движении их в активную зону. В проекте реакторной установки отсутствует устройство, показывающее значение оперативного запаса реактивности или предупреждающее о подходе к опасному пределу (т. 34, л.д. 63-64).

Как видим, в выводах Правительственной комиссии содержится фактически признание: реактор РБМК-1000 на 4-ом энергоблоке ЧАЭС обладал серьезными конструктивными недостатками, которые и послужили причиной взрыва реактора и всех остальных катастрофических последствий аварии. Этим выводам комиссии, судя по ее составу, вряд ли были основания не доверять. В таком случае обстоятельства, связанные с конструктивными недостатками реактора РБМК-1000 и их ролью в возникновении и развитии аварии, а также в порождении всех остальных ее катастрофических последствий с положениями ст. 14, 15, 55-57 «Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик» приобретали особо важное значение. Без их самого тщательного, объективного, полного и всестороннего исследования нельзя было рассчитывать ни на установление истины по делу и вынесение по нему правосудного, справедливого решения, ни тем более на принятие действенных мер, которые бы надежно обезопасили миллионы людей от новых "Чернобылей".

К сожалению, следствие, прокуратура, а затем и суд пошли по иному пути. Все внимание следователей, прокуратуры и суда было сконцентрировано на исследовании ошибок и нарушений режима эксплуатации энергоблока станции ее персоналом. Существенные же недостатки конструкции реактора РБМК-1000 и их роль в возникновении и развитии аварии, в порождении ее катастрофических последствий, практически не удостоились должного внимания со стороны следователей, прокуратуры и суда. По отношению к обстоятельствам, связанным с недостатками конструкции реактора и их ролью в возникновении и развитии аварии, о которых недвусмысленно было сказано в Докладе Правительственной комиссии, следствием, прокуратурой, а затем и судом оказалась занята странная и противоречивая позиция. В самом деле, с одной стороны обстоятельства эти фактически органами предварительного следствия, прокуратурой и судом признаются не исследованными, поскольку материалы о них были выделены органами предварительного следствия в отдельное производство для особого, самостоятельного исследования (т. 47, л.д. 222-226), с чем не преминул согласиться и суд в приговоре (т. 50, л.д. 360). С другой же стороны, и следствие и суд существенные конструктивные недостатки реактора и их роль в возникновении и развитии аварии расценивают совсем не так, как они охарактеризованы в докладе Правительственной комиссии. Так, в обвинительном заключении (т. 48, л.д. 102) они характеризуются всего лишь как некие "присущие реактору особенности и недостатки", сыгравшие в развитии аварии опять же некую непонятную "свою роль" (!?), а в приговоре суда как "некоторые несовершенства конструкции" реактора (т. 50, л.д. 360).