Виктор Цыгульский - Диалектика истории человечества. Том 2

Но этим типом изменения поведения не исчерпывается эволюция форм поведения в животном ряду. Ко второму типу приспособления относятся ненаследственные приспособления, которые, в свою очередь, являются приспособлениями к быстрым, хотя и не особенно значительным изменениям в условиях существования животного; сюда относятся: а) те изменения строения, которые мы, за неимением лучшего термина, обозначили как функциональные изменения строения животных, и б) изменения поведения животных, происходящие без изменения их строения, под влиянием тех психических процессов, которые мы отнесли к разумному типу.

«Мы видим, таким образом, — говорит А. И. Северцов, — что существует несколько отличных друг от друга способов приспособления животных к окружающей среде, посредством которых они приспособляются к изменениям, протекающим «с различной скоростью. Эти типы приспособления до известной степени независимы друг от друга, т. е. в одних эволюционных рядах сильнее развиты одни, в других другие». Таким образом, изменения поведения животных являются одним из могучих средств приспособления животного к изменяющимся условиям среды, и можно отсюда с полной уверенностью заключить, что биологическое значение поведения заключается в его приспособительной функции. А так как приспособление является общим принципом, по которому строятся все жизненные процессы и их развитие, то естественно, что и изменения поведения подчиняются в основе тем закономерностям, которые установлены для биологической эволюции в целом.

Основанием современной научной психологии в изучении поведения животных служит учение Дарвина. Это учение, или эволюционная теория, как его иногда называют, связано в основном с понятием развития как основного процесса, с помощью которого возникла в действительности и может быть, поэтому научно объяснена вся картина современного растительного и животного мира. Эта же теория в основном дает ключ и к пониманию поведения животных.

В этом смысле идея развития, идея исторического метода глубоко укоренилась в современной психологии, которая рассматривает каждую форму поведения как продукт длительного процесса развития, как форму, исторически связанную с предшествующими более низкими формами. Подобно тому, как Гёте некогда в Падуанском ботаническом саду, наблюдая самые разнообразные растения, выразил в простой формуле всю будущую идею эволюции, сказав, что все растения произошли из одного, современная психология, не зная еще полностью всей реальной картины эволюции поведения, уже с полной определенностью может сказать, что все формы поведения во всем их многообразии связаны единством происхождения, и «степени их сходства, — по выражению К. Тимирязева, — должны рассматриваться, как степени их родства».

Это включение поведения в общую систему эволюции имеет место уже в учении самого Дарвина. Дарвин приложил общую идею эволюционного учения к объяснению происхождения инстинктов, и в этом смысле начало научной психологии животных должно быть отнесено к работам Дарвина. Научная сравнительная психология начинается вместе с дарвинизмом, хотя сам по себе фактический материал, которым располагал Дарвин в этом отношении, оказался, с точки зрения современных исследований, недостаточно богатым и полным, а подчас прямо неверным. Дарвин первый выразил ту мысль, что инстинкты отдельных животных и их объективная целесообразность должны быть поняты и объяснены совершенно так же, как целесообразная организация в строении животных и их деятельности.

Те же самые основные факторы, которые определяли собой в процессе биологического развития изменение строения тела и функций отдельных органов животного, явились, в основном, и движущими причинами развития поведения. Эти основные движущие силы заключаются в действии естественного отбора и в борьбе за существование, которую ведут животные виды. Инстинкты представляют собой с этой точки зрения, унаследованные стереотипные способы деятельности или поведения животного, как рефлексы представляют собой стереотипные унаследованные формы деятельности отдельных органов в ответ на определенные внутренние или внешние раздражения; те и другие являются одной из основных форм приспособления животных к окружающей среде.

Поэтому точно так же, как устройство организма животных и функции его отдельных органов находятся в удивительном соответствии с условиями среды, инстинкты и рефлексы поражают исследователей своей видимой целесообразностью. Эта объективная целесообразность наследственных способов поведения прежними психологами истолковывалась антропоморфически, т. е. путем перенесения на животных высших форм поведения человека. Новая психология пытается объяснить объективную целесообразность этих наследственных, врожденных форм поведения тем же самым путем, каким Дарвин объясняет целесообразность устройства организма животного.

Дарвин объяснил происхождение видовых, наследственных, врожденных способов поведения. В самом начале XХ в. в школе академика Павлова были сделаны первые и важнейшие открытия основных законов высшей нервной деятельности, показавших механизм образования условных рефлексов, т. е. способ надстраивания индивидуально приобретенного собственного опыта животного над его инстинктивной, или рефлекторной деятельностью. Если Дарвин открыл происхождение видов, то Павлов открыл происхождение индивидов. Это открытие показало что различные животные имеют не только различным образом организованные инстинкты или наследственные способы поведения, но что в зависимости от развития нервной системы и, в частности, от развития коры головного мозга, они имеют совершенно разные возможности в смысле самовоспитания, в смысле приобретения новых способов поведения.

Учение Павлова позволило наряду с открытием Дарвина относительно происхождения инстинктов различить две основные ступени в эволюции поведения животных: ступень инстинктов, или наследственных, врожденных способов поведения, и ступень навыка, дрессуры или условных рефлексов, т. е. тех форм поведения, которые лежат в основе индивидуального приспособления животного. Мы не станем сейчас подробно останавливаться ни на механизме возникновения условных рефлексов и общих законах их деятельности, ни на рассмотрении их биологических функций: и то и другое широко известно и не нуждается сейчас в рассмотрении. Мы хотим обратить внимание только на некоторые моменты, могущие иметь значение в связи с дальнейшим.

Вопрос, который заслуживает специального выделения, заключается в той связи и в том разрыве, которые одновременно обнаруживаются между условным рефлексом и его безусловной основой, между навыком и инстинктом, т. е. между второй и первой ступенями поведения. Этот момент, теоретическое значение которого недостаточно оценено, позволяет нам предугадать в общих чертах общее генетическое отношение, которое должно существовать между всякими двумя преемственно связанными последовательными ступенями в развитии поведения.