Виктор Цыгульский - Диалектика истории человечества. Том 2

Этот разрыв наступает, когда между субъектом и природой, а также между субъектом и другим субъектом утверждается предметный посредник отношения, т. е. продукт труда. Отношения индивидов к природной среде «следствие этого становятся иными, чем естественно-стихийные отношения. Они делаются преднамеренными, техническими отношениями воздействия, целеполагания и целеосуществления, отношениями труда, производства и т. д. Между субъектом и природой вырастает целый исторический мир культуры, мир материально-технический, идейный и т. д., словом, вместо биологических отношений, утверждаются отношения общественно-исторического порядка.

Благодаря труду и продуктам труда изменяются и отношения между индивидами. Они не являются более биологически-телесными отношениями, а становится отношениями, которые складываются вокруг труда, производства, присвоения, распределения, обмена, т. е. общественно-историческими. Здесь впервые появляются социальные отношения обмена, распределения, договора, отчуждения и т. д.

С этого момента разрыва естественных отношений и возникновения непосредственного способа связи впервые возникает собственно мышление. Точнее выражаясь, с этого момента возникает человеческая ступень сознания, человеческий способ мышления.

Сознание, которое существует и на животной ступени развития, но не играет там главенствующей роли, так как все жизненные отношения происходят на основе биологических законов наследственности и приспособления и протекают, как естественные процессы инстинктивно рефлекторного порядка,— после этого разрыва постепенно приобретает доминантное положение и определяющую роль в поведении субъекта.

Так как естественные узы, соединяющие индивида со средой и с другими индивидами, порваны, то теперь сознание должно взять на себя задачу связи со средой и ориентации субъекта и другие функции, которые до того выполнялись автоматически и без осознания. Поведение субъекта все в большей и большей степени подпадает под контроль сознания, оно является организующим центром поведения, и ориентация субъекта становится сознательной. «Человек, — говорит Маркс, — тем отличается от барана, что сознание заменяет ему инстинкт и что его инстинкт носит сознательный характер».

Работа сознания обретает, таким образом, собственное поле деятельности и условия, в которых оно может многообразно развернуться, как сознательная деятельность. Между субъектом и природой, а также между отдельными индивидами, вырастает предметный посредник отношений в виде промышленности, орудий труда и продуктов, что прерывает естественно биологические связи индивида и рассекает естественную пуповину, соединяющую субъекта органическими узами с природой и другими индивидами. Отношения индивида к индивиду превращаются в проблему, которая разрешима не естественным образом, а путем намеренных отношений, осознанной деятельности, путем труда, общественных отношений производства, присвоения, обмена, договора и т. д., словом, путем общественно-историческим.

Мышление в настоящем значении этого слова возникает и утверждается вместе с промышленной жизнью.

Первой причиной распада органического единства субъекта со средой и нарушении непосредственного природного общения индивидов между собой является, таким образом, трудовая деятельность.

Труд и разделение труда создают разность индивидов, разрывают природно-биологические узы, соединяющие индивидов, учреждают между ними мир материальной культуры, отдаляют индивидов друг от друга и создают у них разные содержания сознания. Субъективным условием такой разности предметного содержания сознания индивидов является способность представления, наличие репродуктивных образов, что в свою очередь является результатом трудовой жизни и разделения труда. Репродуктивный образ впервые создает психологическую возможность самостоятельного целеполагания, возможность преследования цели, недоступной непосредственно прямому восприятию.

Когда содержание сознания ограничено лишь общим чувством телесного состояния своего организма, понимать чужое состояние не трудно; это происходит на почве биологического чувства взаимности. Оно выражается движениями тела, звуками, криками или мимическими средствами и находит отклик в другом подобном организме. Такое непосредственное общение существует, например, между матерью и младенцем.

Когда, стало быть, сознание ограничено общим органическим чувством телесного состояния, другому организму это чужое состояние доступно прямым непосредственным путем. Энгельс говорит: «то, что эти последние (животные), даже наиболее развитые из них, имеют сообщить друг другу, может быть сообщено и без помощи речи. В естественном своем состоянии ни одно животное не испытывает неудобства от неумения говорить».

Лай собаки различен и каждым оттенком выражается определенное состояние. Знатоки животных хорошо понимают, какой оттенок лая выражает ярость, радость, страх, боль и т. д. Это дало основание многим ученым считать подобного рода выразительные действия языком этих животных. «Языки» собаки, обезьяны, курицы и т. д. не раз удостаивались специальных монографических исследований. «Языки» животных, в частности обезьян, считали предшественником человеческой речи. Это, конечно результат явного недоразумения. Правда язык есть средство выражения, но это не должно значить, что он является лишь выражением состояния организма. Естественные выразительные движения животных нельзя считать языком этих животных. В таком случае и кипение воды нужно было бы считать речью, ибо состояние кипения тоже выражает, что температура воды достигла известного предела. Язык начинается там, где субъект выявляет не состояние собственного организма, а объективное идеаторное содержание сознания. Лишь после этого в результате того развития сознания субъект постепенно начинает и собственное состояние выражать иначе, чем непосредственными гримасами, а именно через, объективные средства выразительности.

Организмы непосредственно взаимно «понимают» друг друга до тех пор, пока они не вышли из животного состояния, и не владеют объективным содержанием сознания, миром представления. С возникновением же дифференцированного мира представления, с появлением самостоятельного предметного содержания сознания, индивиды приобретают внутренний мир идей и представлений, совершенно недоступный прямому восприятию чужого сознания. Состояние чужого организма (радость, боль или горе) мы можем воспринимать непосредственно, но идеаторное содержание сознания другого человека нам непосредственно недоступно. Никакими естественными средствами выразительности — гримасами, аффективными движениями и т. д. невозможно передать объективно-идейное содержание сознания.