Виктор Цыгульский - Диалектика истории человечества. Том 2

Если метод Нуаре в теории познания, по необходимости, представляется по преимуществу в форме гипотез, едва ли могущих пока что быть проверенными, то, несомненно, гораздо большую научную ценность он может и должен иметь в специальных общественных дисциплинах, рассматривающих отдельные стороны общественного сознания в их происхождении и развитии. Здесь мы, по большей части, имеем значительное количество накопленных фактов. Попытка монистического объяснения имеет больше точек соприкосновения с фактами и тем самым больше случаев для проверки избранною метода.

§ 3. Язык и трудовая деятельность человека

Хотя Нуаре и не ставит своей специальной задачей применение своего основного принципа (роли орудия труда как важнейшего момента в активном отношений человека и окружающей природе) к объяснению отдельных сторон человеческой психики и идеологии, но попутно он высказывает много ценных мыслей по вопросам развития языка и религии, которые заслуживают дальнейшего развития. На них мы и остановимся сейчас.

Мы уже видели, что в вопросе о происхождении языка Нуаре стал на точку зрения, которую Плеханов именует замечательной. Развитие языка неразрывно связано с развитием трудовой деятельности. Параллельно с развитием языка происходит и развитие мышления. Язык, по тонкому замечанию Нуаре, — тело мысли. Тут, очевидно, слово «тело» нужно понимать в смысле орудия, средства выражения мысли Мы не хотим сказать, что язык порождает мысль. Это было бы неправильно. Но язык развивается параллельно с мыслью, и оба они — функция во вне обращенной деятельности трудового человека. «Из солидарной деятельности я вывожу поэтому происхождение разума, или, что одно и то же, происхождение языка» (Нуаре, гл. 2). Язык возник из звуков, сопровождающих процесс совместной деятельности, при чем эти звуки, сроднившись с определенными видами труда, превратились в первоначальные корни слов. Язык, развитие которого отражает прогресс общественного труда, позволяет тем самым на своей собственной истории проследить развитие труда в те эпохи первобытной человеческой истории, которые оставили по себе лишь слабые и разрозненные материальные следы: с одной стороны; являясь телом мысли, он позволяет проникнуть в совершенно недоступную непосредственному наблюдению область первобытной психики с другой стороны. Мы уже видели, как на рассмотрении языка Нуаре приходит к выводу о групповой стадной организации первобытного человека. Древнейшие корни слов не выражают индивидуальной деятельности. Последняя лишь позже находит свое отражение в языке. Но индивидуальная деятельность человека начинается лишь с момента изготовления орудий труда. Возникновение языка предшествует появлению орудий труда. Нужно пояснить, в каком смысле Нуаре говорит об индивидуальной деятельности, связанной с орудием труда. По отношению к внешней природе труд дикарей остается коллективным и после появления орудия труда, но само орудие изготовляется уже не стадно, как добывается добыча, а в одиночку. Современная этнология связывает, как известно, зачатки частной собственности с индивидуализацией труда и устанавливает ее прежде всего по отношению к орудию и оружию. Об этом свидетельствует, напр., любопытный обычай дикарей при погребении класть с покойником или сжигать на его могиле утварь, орудия и оружие, которыми он пользовался при жизни. Этот обычай для современного ума должен казаться очень странным, так как, при скудости средств борьбы с враждебной природой, казалось бы, что дикари должны ценить свои орудия и оружие. В процессе развития языка Нуаре отмечает три фазы: сначала язык скуден и конкретен. Здесь его мысль вполне совпадает с выводами современной науки о конкретном мышлении первобытного человека. С развитием орудий, как мы уже видели, начинается процесс образования абстрактных понятий и соответствующих им слов. Дифференциация трудовой деятельности и орудий труда ведет к третьей стадии — к выделению из универсальных (общих) понятий частных, т. е. к возвращению языка к первоначальной, конкретной фазе, но уже не на основе скудости, а богатства понятий и представлений, что находит свое отражение в языке. Приведем собственное выражение Нуаре: «Мы констатируем здесь, следовательно, тройной шаг разума, который, исходя от специального, из бедности, из ограниченности, поднимается к общему и отсюда снова достигает специального, но выигрывая в ясности, определенности и свободе» (Нуаре, гл. 11). Читая это, конечно, вспоминаешь гегелевскую триаду: тезис, антитезис и синтезис. Очень интересны замечания Нуаре о принципах словообразования: орудие получает свое наименование активно, по выполняемой функции, утварь — пассивно, генетически. Здесь, собственно, начинается порог нашего исследования: человек, который вместе с первым орудием — созданием своих рук — выдерживает свой исторический экзамен, а затем и вообще исторический человек в прогрессе его самосознания. Не менее важное значение в развитии человечества принадлежит и общественности. По мнению Нуаре, совместная работа людей предшествует даже появлению орудий. В своем утверждении он опирается на данные сравнительного языкознания. Основное первоначальное значение корней слов, обозначающих ныне деятельность при помощи орудий труда, некогда обозначала деятельность посредством естественных органов тела (пальцев, рук, зубов). «Весьма распространенный в индоевропейской семье языков корень mal или mar (лежащий в основе глагола «молоть») означает «растирать пальцами» или же «раздроблять зубами»... Деятельность с помощью орудий получает название от более простой, древнейшей, животной. Это общее явление нельзя объяснить иначе, чем тем, что название древнее, чем обозначаемая им теперь деятельность орудия; слово было дано уже прежде, чем люди стали пользоваться иными органами, кроме прирожденных, естественных». Но язык в высшей степени социальное явление Он возникает в процессе совместной работы. Человеческий язык и человеческая работа неразрывно связаны между собой. «Работа — это первоначально совместная деятельность новых организующихся групп — человеческих обществ; последние мы должны представлять себе в их древнейших формах, как орды, внутри которых индивидуум мог находить себе лишь весьма узкую сферу проявления». Социальный характер происхождения языка из процесса совместной работы ясно выступает из того факта, что индивидуальные действия и понятия лишь значительно позже нашли свое выражение в языке. Детально это мы прследим по работам Н. Я. Марра. «Можем ли мы допустить, что развитие языка уже рано достигло индивидуума, т.-е. что индивидуальная еда, ходьба, прыганье, кусанье и т. д. уже воспринимались внимательным мышлением и фиксировались в звуках... Против такого предположения восстает внутренняя сущность языка, который является всецело социальным продуктом, голосом общества, и который на самых ранних своих ступенях не мог обозначать ничего, что не было бы истечением воли этого общества, общим делом, деятельностью, творчеством. Кроме того, и эмпирическое наблюдение над языком говорит против того; оно учит..., что индивидуальная еда, например, только окольным путем, через распределение пищи при общей трапезе, вошла в сферу языка. Язык ненавидит и избегает индивидуального; его высший цвет и плод — общие понятия, поистине, выросли не из индивидуальной почвы и корней». Индивидуализация языка, по мнению Нуаре, связана с развитием разделения труда и индивидуализацией деятельности, начинающейся с появлением орудий труда. Последнее содержание, основной образ, связанный с древнейшими языковыми звуками, — совместная работа людей до появления орудий труда. Нуаре конкретизирует характер этой работы, сводя ее к двум основным видам: «к совместному рытью и копанью земляных пещер, в которых древнейшие люди искали и создавали себе приют и жилье» (быть может и ям для ловли крупных животных. — Наше примечание) и к плетению древесных ветвей для жилья, «образцу и зародышу позднейшего вязанья, плетенья, прядения и тканья». Но Л. Нуаре не знал ещё о периоде ручной и звуковой речи, которые позволяют более детально проследить свяь происхождения языка с производством. Ниже мы и это проследим.