Виктор Цыгульский - Диалектика истории человечества. Том 2

Мышление успокаивается только на принципе тождества субъекта и объекта, на так называемом абсолютном знании. Противоречие между гегелевской системой и его методом и сводится к противоречию между абсолютным или окончательным совпадением предмета и понятия, т. е. объекта и субъекта, с одной стороны, и относительным их тождеством или соответствием, которое мы имеем на всех прочих ступенях знания. Недаром Энгельс писал, что гегелевская система была «колоссальным недоноском». «Она страдала, сверх того, неразрешимым внутренним противоречием: с одной стороны, основной предпосылкой системы является историческое воззрение, признающее человеческую историю развивающимся процессом, который, по самой своей природе, не может завершиться в интеллектуальной сфере открытием так называемой абсолютной истины, но с другой стороны — сама система претендует, что в ней содержится эта истина. Всеобъемлющая, раз навсегда установленная, система познания природы и истории противоречит основным законам диалектического мышления, хотя она отнюдь не исключает, но, напротив того, подразумевает, что систематическое познание всего внешнего мира может делать гигантские шаги от поколения к поколению».

И если Маркс и Энгельс, заимствуя у Гегеля основы его метода, материалистически преобразовали его систему, то можно сказать, что они оказались лучшими и более последовательными гегельянцами, чем сам Гегель. Теория познания поглощается методологией. Критика способностей разума растворяется в историю их, ибо истинное их значение содержится в их развитии и том; что они составляют результат этого развития. Субъект и объект являются историческими категориями, а не метафизическими сущностями, — вот исходная точка Маркса, примыкающего непосредственно в этом отношении к Гегелю-диалектику. Для правильного понимания марксизма это положение имеет фундаментальное значение. Ни экономическое учение (с его специфическими категориями), ни историческая теория, ни общефилософское мировоззрение Маркса не могут быть правильно поняты без предварительного уяснения себе вопроса об историческом характере субъекта и объекта. При этом надо всегда иметь в виду — и это также имеет огромное принципиальное значение, — что результат развития не существует отдельно от пути развития, т.е. от всех предшествующих ступеней и форм, которые собственно в своей совокупности и составляют результат. Вот почему понять какой-либо предмет и значит вскрыть его «происхождение», его генезис, дать его историю развития.

Гегель с этой точки зрения впервые подошёл и к человеческому сознанию, но остановился, в сущности, на пол дороге. Он пытается дать историю сознания, но делает это, во-первых, слишком абстрактно, во-вторых, история у него прекращается на ступени так называемого абсолютного знания. Но вместе с тем необходимо подчеркнуть, что Гегель, излагая историю сознания, берет его в связи со всеми конкретными его проявлениями, т.е. рассматривает историю коллективного сознания (сознания мирового духа) в связи с исторической и общественной жизнью человечества.

Формы сознания не существуют независимо от всех форм жизни — экономических, политических, нравственных и пр. Напротив того, они составляют единство, ибо формы сознания... ведь возникают вместе с предметом. А предметом сознания является вся совокупность вещей природных, духовных, исторических и т.д. Данная историческая форма сознания освещает определенным светом всю совокупность явлений. И наоборот, исторически данная «форма» объекта, бытия определяет характер сознания. Эти метаморфозы и преобразования сознания происходит для последнего непроизвольно, они совершаются «как бы за спиной сознания». Для сознания на каждой данной ступени дано истинное содержание только предшествующей ступени. Только последующая фаза освещает полным светом предыдущую, но не самое себя, так как субъект и объект, т.е. сознание и предмет, составляют лишь относительное единство; момент различия между ними всегда присутствует, но это различие или противоположность вскрывается лишь на следующей ступени.

Насколько нельзя судить об индивидууме по тому, — говорит Маркс,— что он о себе думает, настолько же нельзя судить об эпохе по ее сознанию. Сознание никогда адекватно не отражает эпохи. Оно всегда связано с целым рядом необходимых иллюзий и самообманов, которые могут быть разоблачены только на последующей высшей ступени развития.

Разум, как инструмент знания, может быть исследован только в процессе самого знания, в процессе работы, для которой он предназначен. Иначе говоря, мы познаём природу разума в процессе познания. Исследование способностей мысли должно идти рука об руку с деятельностью мысли. Это уже понимал Гегель.

История человеческого познания даёт нам ключ к уразумению и правильному разрешению самой проблемы знания. Разнообразные формы мысли и познания соответствуют различным историческим ступеням в ходе развития жизни во всех её проявлениях – в процессе исторического становления человечества. И мы это постараемся проследить и показать в своём исследовании на основании работ выдающихся учёных, философов.

Мышление успокаивается на принципе тождества субъекта и объекта, на так называемом абсолютном знании. Но всеобъемлющая, раз навсегда установленная, система познания природы и истории противоречит основным законам природы и диалектического мышления, хотя она отнюдь не исключает, но напротив того, подразумевает, что систематическое познание всего внешнего мира может делать гигантские шаги от поколения к поколению. Поэтому процесс знания бесконечен, как и бесконечна природа.

В ходе развития теория познания, как мы в последующем покажем в другой связи, поглощается методологией. Да и в самом начале нашей работы, в разработке системы категорий диалектики мы показали категории диалектики как методологию познания, в то время как их открытие есть результат теории познания.

§ 24. Знание, его природа и роль в развитии форм сознания

Всякое знание есть знание о предмете. Субъект должен познать противостоящий ему объект. Развитие процесса познания основывается именно на распадении и раздвоении основных моментов и на их воссоединении. Дуализм субъекта и объекта, как и их единство — составляют необходимые моменты в процессе познания. Раздвоение субъекта и объекта, знания и предмета полагается именно с тем, чтобы быть отмененным, и отменяется для того, чтобы снова быть поставленным, как выразился бы Гегель. Стало быть, диалектическое движение познания состоит в том, что мы утверждаем, противоположность субъекта и объекта и отменяем ее в высшем единстве, которое снова раздваивается в силу внутреннего противоречия, существующего между предметом и субъектом и т. д. Только в абсолютном знании понятие и предмет тождественны, т. е. совпадают. На всех же других ступенях человеческого знания мы достигаем только относительной истины; его следует понимать в том смысле, что всегда обнаруживается расхождение между предметом и нашим понятием о нем. Проблема теории познания сводится к вопросу о том, как возможно соответствие между субъектом и чуждым ему объектом. Удовлетворительный ответ, который заключается в самой постановке вопроса, состоит именно в предположении этого соответствия, ибo без последнего нет вообще никакого знания. Значит, всякое. знание предполагает соответствие или совпадение, т. е. единство субъекта и предмета, между тем как исходный пункт знания предполагает их несоответствие, их расхождение и противоположность. Противоречие же между предметом и понятием составляет внутренний движущий момент знания. Предмет и мышление сначала суть обособленные и чуждые друг другу вещи. Теория познания поставила себе задачей объяснить, как вещь становится предметом мышления и как мышление овладевает предметом. Мышление относится к предмету двояким образом: с. одной стороны, оно должно быть чем-то отличным от предмета, но, с другой стороны, оно должно быть связано и соотноситься с объектом. Знание или истину составляет отношение мышления к объекту, сознания к бытию. Или, иначе говоря, истина есть единство связи мышления и предмета, субъекта и объекта, их соответствие и совпадение. Для любителей «триад» можно нарисовать следующую схему всякого знании: предмет, сознание и познаваемый предмет. Предмет противостоит мышлению; они сначала обособлены и отличны друг от друга. Познаваемый предмет, т. е. предмет, которым овладевает мышление, есть синтез или собственно то, что называют знанием, ибо «знание есть предмет, как он представляется или является в сознании». «Но предмету, как таковому, принадлежит также отличное от сознания, ему самому присущее бытие, бытие в себе. Поэтому, что касается предмета, нужно отличать следующие два момента: его отнесенность (к сознанию) и его отличное бытие (от сознания); и так как предмет и сознание суть две разные вещи, то отнесенность предмета, или бытие его для сознания, может быть также названа его «бытием для другого». Поэтому две стороны или два момента, которые надо отличать в предмете, суть его «бытие для другого» и его «в себе бытие».