Виктор Цыгульский - Диалектика истории человечества. Том 2

В то время, как чувственное сознание на уровне ощущений только предъявляет нам вещи как отдельные предметы, - восприятие, напротив, постигает связь вещей – делает очевидным то, что если данные обстоятельства имеются налицо, то вот что отсюда следует. Здесь уже вещи начинают раскрываться как истинные, хотя и на уровне наблюдений.

Восприятие есть форма постижения внешнего мира, которое, как таковое всегда есть нечто единичное и преходящее; познание, однако не останавливается на нём, а в воспринятом единичном оно отыскивает всеобщее и пребывающее, и это составляет переход от простого восприятия к опыту. На этой ступени при помощи нечто должно быть раскрыто другое нечто как самостоятельно существующее посредством предположения, которое нуждается в опытном подтверждении.

При этом сознание вынуждено подвигаться от предположения к предположению, как бесконечный прогресс. Всё это требует, чтобы было познано на опыте.

В восприятии мы имеем многообразное конкретное, особенности которого мы должны разобрать подобно тому, как снимают слои луковицы. Это расчленение имеет, следовательно, тот смысл, что мы разъединяем сросшиеся определения, разлагаем их и ничего к ним не прибавляем, кроме субъективной деятельности разложения. Анализ есть, однако, переход от непосредственности восприятия к мысли, поскольку определения, объединённые в анализируемом предмете, получают форму всеобщности. Эмпиризм находится в заблуждении, полагая, что, анализируя предметы, он оставляет их такими, каковы они есть, тогда как на самом деле он превращает конкретное в нечто абстрактное. Благодаря этому получается, что живое умерщвляется, ибо живо лишь конкретное, единое. И, однако, это разделение должно совершится для того, чтобы мы достигли познания. Это, однако, лишь одна сторона, а главным является объединение разделённого, которое мы увидим позже, на уровне абстрактного сознания.

Хотя восприятие исходит из наблюдения чувственного материала, оно всё же на нём не останавливается, - не ограничивается, как известно, данными ощущениями обоняния, вкуса, осязания, зрения, слуха, - но с необходимостью переходит далее, к тому, чтобы поставить чувственное отношение к непосредственно не наблюдаемому всеобщему, - всё разрозненное познать в его внутренней связанности в нём самом.

Поэтому в то время как чисто чувственное сознание только предъявляет нам вещи, -т.е. показывает их нам лишь в их непосредственности, - восприятие, напротив, постигает связь вещей – делает очевидным то, что если данные обстоятельства имеются налицо, то вот что отсюда следует, и, таким образом, начинает раскрывать перед нами вещи как истинные. Это раскрытие, однако, является ещё недостаточным, не последним. Ибо то, при помощи чего нечто в этом должно быть раскрыто, само есть нечто, предположение, следовательно, нуждающееся в подтверждении; так что в этой области приходится продвигаться от предположения к предположению, так что получается бесконечным прогресс. На этой ступени стоит опыт. Всё должно быть познано на опыте. Так говорит Гегель о роли восприятия в познавательном процессе. И с материалистических позиций ему трудно что-либо возразить.

§ 25.5. Представление – воспроизведённое при помощи памяти восприятие на уровне мысли

Всякое восприятие как отражение реальной действительности никогда не исчезнет в тот же час и бесследно. Как бы кратко оно ни было, оно всегда останется некоторое время в сознании после того, как перестал действовать реальный предмет, оно оставляет в сознании человека некоторый длительный след в виде образа этого реального предмета.

Если бы наши восприятия исчезали бесследно и тот час же, как только перестанет действовать на нас реальный предмет, восприятие, мышление было бы совершенно невозможно.

Но этого мало. Каждое отдельное восприятие реального предмета может быть вновь вызвано в сознании спустя уже длительное время после того, как действовал на человека реальный предмет. Воспроизведение в сознании образа реального предмета, который человек воспринимал когда-то, а в данный момент не воспринимаем, в теории познания, в психологии называют представлением.

Представление, таким образом, является воспроизведённым восприятием.

Представление значительно отличается от восприятия. Восприятие реального предмета всегда является значительно живее, конкретнее, точнее, нежели представление, т.е. воспоминание о предмете.

С позиции теории познания, представление, формы, которые с развитием сознаниая, мышления также видоизменяются.

Представление на уровне низшей ступени сознания ещё весьма бедно. Со временем развития оно меняется. Но и на низших ступенях развития знания, сознания представления имеет своим содержанием такой же чувственный материал, что и восприятие. Но этот материал в представлении характеризуется как мой, как находящийся во мне, как соотношение с собой, как простота.

Чистое представление не различает между достоверностью и истиной. Что для него достоверно, - что оно считает субъективно согласующимся с объектом, - то оно и называет истинным, сколь бы незначительным и дурным не было содержание этого субъективного. Философия, напротив, должна по существу различать понятие истины от голой достоверности; ибо достоверность, которую дух имеет о себе на стадии чистого сознания, есть ещё нечто неистинное, самому - себе – противоречащее. Это противоречие должно быть снято; в нём самом заложена тенденция к его разрешению, но достигается она только знанием разума, понимающим познанием.

Однако, кроме чувственного, представление имеет своим содержанием также и такой материал, который возник из знающего себя мышления, как, например, правовые, нравственные, религиозные представления, а также представления о мышлении, и нелегко указать, в чём состоит различие таких представлений от мыслей такого же содержания. Здесь содержанием служит мысль, и также имеется налицо форма всеобщности, которая требуется для того, чтобы некое содержание было во мне, чтобы оно вообще было представлением. Но отличительную особенность представления следует вообще и здесь видеть в том, что в нём подобное содержание стоит как бы изолированно. Правовые и тому подобные определения не находятся, правда, в чувственно-пространственной внеположенности. По отношению ко времени они, пожалуй, обнаруживаются как следующие друг за другом, само же их содержание, однако, не обременено временем, не представляется протекающим и изменяющимся во времени. Но такие сами по себе духовные определения стоят всё же изолированно на обширной почве внутренней абстрактной всеобщности представления вообще. В этой изолированности они просты: право, долг, бог. Представление либо останавливается на том, что право есть право, бог есть бог, либо, если оно является более развитым представлением, оно указывает определения, например: что бог есть творец мира, что он всеведущ, всемогущ и т.д.; здесь также нанизываются друг на друга несколько изолированных простых определений, остающихся внеположенных друг другу, несмотря на ту связь, которая дана им в их субъекте. Представление совпадает здесь с рассудком, отличающимся от представления лишь тем, что он устанавливает отношения между всеобщим и особенным или между причиной и действием и прочее, т.е. отношения необходимости между изолированными определениями представления, тогда как в неопределённом пространстве представления эти, определения остаются рядоположными и связываются друг с другом только посредством простого. Различие между представлением и мыслью очень важно, потому что можно вообще сказать, что философия делает единственно только то, что превращает представления в мысли, затем превращает голую мысль в понятие. 153