Виктор Цыгульский - Диалектика истории человечества. Том 2

Следует иметь в виду, что социалистический индустриализм также противостоит новейшей буржуазной идеологии — технократии. Последняя выдвигает программу планового руководства промышленностью преимущественно инженерами, с привлечением естественников и экономистов. Интересно отметить, что идея технократии в своеобразной форме была высказана вРоссии физиком Умовым в 1906 г. в связи с русской революцией. В статье „Эволюция живого и задача пролетариата мысли и воли" он писал: «Пролетариату мысля и воли, несущему знамя научного творчества, а не пролетариату физического труда принадлежит с нынешнего века всемирно-историческая миссия. Не в подрываемом человеческим творчеством лозунге «продукт труда должен принадлежать обрабатывающему» кроется разрешение всех бедствий человеческой жизни, а в увеличении человеческим творчеством богатств второй природы, измененного вне человека, и в приближении возможно большей части рода человеческого к царству мысли и воли". 1Здесь совершенно явственно противопоставлена рабочему классу техническая интеллигенция и примыкающие к ней естественники. Не на путях борьбы с капитализмом ищет Умов решения социальной проблемы, а на стезе развития „второй природы", т. е. техники, думает он найти панацею от бед действительности. Умов совершенно не понимает взаимосвязи техники с экономической жизнью. Современные представители технократии не дают ничего лучшего. Технократия и антимашинизм являются двумя формами идеологии общества, обреченного на гибель. Оба они утопичны: антимашинизм думает развивать хозяйственную жизнь без современной техники, а технократия хочет двинуть технику при существующих экономических отношениях. И то и другое невозможно. Все эти противоречия могут быть разрешены лишь в социалистическом обществе на основе новых производственных отношений и мощного развития техники.

Все вышесказанное имеет прямое отношение к нашей теме, ибо понять гносеологическое значение техники можно лишь при условии ее правильного общественного истолкования. Теперь мы знаем, что техника есть явление социальное, что процесс ее развития строго детерминирован. Техника не развивается по наитию духа, как это представляют себе многие представители философии техники.

Возьмем в качестве примера проблему технического изобретения. Сколько фантастического наговорено в этой области многими авторами! А проистекает это только оттого, что общественная природа техники игнорируется, а если и признается, то крайне поверхностно. Так, Эйт находит, что „... великие изобретения ни в коем случае не произошли из нужды, что они, напротив того, при своем осуществлении имели большие трудности в связи с частым фанатическим сопротивлением ближайших заинтересованных кругов". 2Мнение Эйта совершенно неправильно и является результатом поверхностного анализа такого сложного явления, как техническое изобретение. Факт противодействия техническим новшествам несомненен, но наш автор не умеет его объяснить. Эти противодействия объясняются противоречивым характером общественного развития, в котором элементы нового почти всегда сосуществуют с элементами старого, от которых и исходит сопротивление техническим нововведениям. И все же изобретения пробивают себе дорогу, несмотря на сопротивление консервативных и реакционных „заинтересованных кругов". Происходит это потому, что экономические интересы сильнее религиозных и бытовых традиций экономически отсталых слоев общества. Правильность этого объяснения можно проверить на любом более или менее значительном техническом изобретении.

Итак, техника социально опосредствована и лишь таковой она входит в интеллектуальную жизнь. Ее влияние здесь не всегда прямое, но все же достаточно мощное и эффективное. Техника неразрывно связана с трудом, который является сознательной деятельностью. Труд стимулирует развитие всех духовных способностей человека, но мы знаем, что труд — это также не абстракция, он всегда существует в определенной конкретно-общественной форме (рабский труд, крепостной, наемный, социалистический). В силу этого развитие умственной жизни имеет определенную социально-детерминированную направленность.

§ 30. 2. ПРОБЛЕМА ОБЪЕКТА-СУБЪЕКТА И ТЕХНИКА

С первого взгляда может показаться странным заголовок этого раздела. Но более вдумчивое отношение к вопросу показывает, что самые абстрактные и притом даже идеалистические философы часто отправлялись от тех или иных технических принципов.

Влияние орудий труда нетрудно проследить в мифах и религиозных верованиях. На философию древних техника также наложила значительный отпечаток. Особенно явственно это видно в космогонических учениях Демократа и Эпикура. У Лукреция об этом довольно отчетливо говорится: значит находятся в почве самой уже первичные тельца.

В так называемое новое время, т. е. в эпоху развития буржуазного общества, техника двигается значительно быстрее, нежели раньше, и ее влияние признают сами философы. Выше мы уже приводили мнение Бэкрна. В самых первых положениях своего „Нового органона" английский мыслитель высказывается следующим образом: „Рука его и разум, предоставленные сами себе, обладают весьма ограниченной властью; человек всем обязан орудиям и другим пособиям, столько же необходимым для разума, как и для рук; и подобно тому, как ручные инструменты возбуждают или направляют движение рук, таким же образом орудия разума помогают ему схватить истину или избегнуть заблуждения". 2Мы видим, что у Бэкона орудия выступают как важнейшие условия познания. Он отождествляет знание с могуществом и выясняет условия подчинения природы человеку. У Бэкона, можно сказать, содержится целая философия техники, в которой выясняется значение орудий для методологии и последней для первых. Декарт, как известно, начал с сомнения во всем, однако, он быстро вернулся к внешнему миру (не без помощи бога, конечно), показав тем самым, что для него скепсис был лишь методологическим приемом, но не абсолютным принципом. Не трудно понять, что „реализм" Декарта находился в большой связи с его интересом к технике своей эпохи. Декарт очень часто возвращается к технике и черпает в ней аргументацию для подкрепления своих взглядов. Так, мы у него читаем: „Начала эти показали мне, что можно достичь знаний полезных в жизни и вместо умозрительной философии, какую преподают в школах, найти практическую, помощью которой, зная силу и действие огня, воды, воздуха, звезд, небес и всех других окружающих нас тел столь же отчетливо, как мы знаем разные мастерства наших ремесленников, мы могли бы употребить их к применениям, какие им свойственны, и сделаться господами и владетелями природы". 1У Декарта, как и у Бэкона, содержится много аналогичных мыслей.