Виктор Цыгульский - Диалектика истории человечества. Том 2

Но одним только восприятием материального мира не мог, конечно, ограничиться человек в своей практической деятельности. Ему нужно было использовать этот материальный мир для удовлетворения своих потребностей. А для этого необходимо было последовательное накопление опыта, которое стало возможным только в силу того, что восприятия и ощущения, будучи «образами движущейся материи», как их называет Ленин, не исчезают бесследно из сознания человека, а сохраняются и могут быть вновь воспроизведены, образуя тот запас знаний и умений, которые закрепляют трудовые отношения человека к природе и другим людям и которые могут быть использованы человеком в любой момент его практической деятельности.

Так возникает та психическая функция человека, которая обычно именуется памятью и которая состоит в накоплении человеческого опыта, т. е. в закреплении и воспроизведении восприятий и ощущений.

Однако практическая деятельность человека, т. е. его отношения к природе и другим людям, заключается не только в том, чтобы воспринимать и воспроизводить отдельные объекты реальной действительности, — человеку приходится активно перерабатывать воспринимаемый материал, вскрывая существующие реальные отношения между отдельными объектами и делая из них обобщения и выводы, приводящие к открытию и изобретениям новых методов подчинения природы и изменения структуры человеческого общества.

Так возникают, с одной стороны, не только воспринимающая, но и обобщающая психическая функция — мышление, получающая, по словам Маркса, свою «социальную оболочку» в речи, а с другой стороны, возникает тесно связанная с мышлением функция воображения, или фантазии, сводящаяся к творческому созиданию новых форм отношений человека к природе и людям.

Все эти вышеозначенные психические функции, органически вырастающие и формирующиеся под влиянием тех отношений, в которые входит человек в процессе труда с природой и другими людьми, регулируются и направляются сознательной волей человека, т.е. активной его целеустремленностью, сопровождаемой эмоциями, т.е. чувством переживаемого удовольствия или неудовольствия, и диктуются теми классовыми отношениями, которыми, в конечном счете, определяется поведение каждого отдельного человека.

Вот эти-то все перечисленные выше психические функции — восприятия и ощущения, внимание и память, мышление и воображение, воля и эмоции — и являются теми отдельными формами проявления человеческой психики, которые и изучает психология, но именно как многообразие в единстве.

История развития каждой из высших психических функций является не прямым продолжением и дальнейшим усовершенствованием соответствующей элементарной функции, но предполагает коренное изменение направления развития и дальнейшее движение процесса в совершенно новом плане; каждая высшая психическая функция является, таким образом, специфическим новообразованием.

Высшие психические функции не надстраиваются, как второй этаж, над элементарными процессами, но представляют собой новые психологические системы, включающие в себя сложное сплетение элементарных функций, которые, будучи включены в новую систему, сами начинают действовать по новым закона. Каждая высшая психическая система представляет, таким образом, единство высшего порядка, определяемое в основном своеобразным сочетанием ряда более элементарных функций в новом целом. 177

При распаде высших психических функций, при болезненных процессах в первую очередь уничтожается связь символических и натуральных функций, вследствие чего происходит отщепление ряда натуральных процессов, которые начинают действовать по примитивным законам, как более или менее самостоятельные психические структуры. Таким образом, распады высших психических функций представляют собой процесс, с качественной стороны обратный их построению.

§ 5. Организм, как единство тела и души, сознания и мышления, как основы проявления единства психических и физиологических процессов в психологии человека

§ 5.1. Единство физиологических процессов, их роль в создании диалектической психологии

При каких условиях психология может считаться наукой – этот вопрос на протяжении нескольких столетий занимал умы многих выдающихся философов, психологов, естествоиспытателей и получал от них двоякое, одинаково неверное решение.

Одни из них держались теории психо-физического параллелизма, согласно которой психические и физиологические процессы совершаются параллельно друг другу и представляют собой два обособленных и замкнутых ряда, причем один ряд явлений не может влиять на другой. Так, например, биение пульса, с одной стороны, и течение мысли – с другой, происходит параллельно одно другому, и не могут оказывать влияния друг на друга.

Возможность психологии как самостоятельной науки до настоящего времени ставится в зависимость от признания психики самостоятельной средой бытия. Широко распространено мнение, что психологическое и психическое являются синонимами, что содержание и предмет психологической науки составляет психические явления или процессы и что, следовательно, психология, как самостоятельная наука, возможна только на основе идеалистического философского допущения самостоятельности и изначальности духа наравне с материей – т.е. дуализма. Но природа монистична, дуализм в науке неприемлем и на уровне психологии. Нужен монистический подход, выведение психического из развития материи, детерминированность психики материальным состоянием природы.

При дуалистическом подходе разработка психологии психологическим методом необходимо предполагает отказ от всякого рода физических объяснений в психологии, и переход к объяснению психических явлений из психических же. Эту же мысль высказывали иногда и физиологи. Так, Павлов И.П. в начале, при исследовании психического слюноотделения, приходил к выводу, который он сам формулировал следующими словами: «Таким образом, - говорил он, - психический акт, страстное желание еды», «собака вспомнила», «собака догадалась», - были строго изгнаны из его лаборатории и был введен особый денежный штраф с сотрудников, которые в процессе своей работы прибегли к подобным психологическим выражениям для объяснения того или иного поступка животного.

Ссылаясь на психические акты, по мнению И.П. Павлова, мы тем самым становимся на путь беспричинного адэтерминистского мышления и тем самым сходим со строгого пути естествознания. Поэтому истинный путь к разрешению проблемы поведения и к овладению поведением лежит, по его мнению, через настоящую физиологию головного мозга, которая может исследовать нервные связи и соответствующие им связи рефлексов и других единиц поведения так, как если бы они никакими психическими явлениями не сопровождались вовсе. 178