Марина Могильнер - Новая имперская история Северной Евразии. Часть I

Одновременно продолжалась экспансия на юге, направленная на защиту от Крымского ханства, и установление контроля над казаками — на Дону и в низовьях Волги. В 1585 г. был заложен Воронеж в верхнем течении Дона, в 1586 г. началось строительство крепостей, позднее вошедших в Белгородскую засечную черту, перекрывающую Муравский шлях — важный караванный путь и излюбленный маршрут крымских рейдов. На этой линии укреплений за неполное десятилетие были основаны Ливны, Белгород, Оскол, Валуйки. В 1599 г. далеко в степи был основан Царев-Борисов (на территории современной Харьковской области). Параллельно устанавливался эффективный контроль над всем течением Волги: в 1586 г. основана Самара, в 1589 г. — Царицын (Волгоград), у переволоки между Доном и Волгой, в 1590 г. Саратов. Обосновавшееся на Нижней Волге вольное казачество предпочло переселиться на Урал, на реку Яик, подальше от правительственных войск и воевод.

Успешна была даже экспансия на запад: начав войну со Швецией в 1590 г., Московское царство сумело вернуть себе земли, утраченные по итогам четвертьвековой Ливонской войны. Уже в мае 1593 г. был заключен мирный договор, по которому Москва получила обратно пограничные Ивангород, Ям, Копорье и Корелу. Для защиты от Речи Посполитой было предпринято грандиозное строительство 6,5-километровой Смоленской крепостной стены (1595−1602), одного из самых масштабных проектов в истории Московского царства. Прежде того (в 1584−1591 гг.) в Москве была построена 9-километровая белокаменная стена Белого города (вдоль современного Бульварного кольца) и еще более длинная — деревянно-земляная (вдоль современного Садового кольца).

Очевидно, «единодержавная рука монарха», не дающая рассыпаться собранным вместе обширным землям, не ослабела после смерти Ивана IV. Точнее, история полутора десятилетий номинального правления Федора Иоанновича показывает, что режим чрезвычайного («царского») деспотизма, осуществлявшийся его отцом, не являлся необходимым условием для удержания единства Московского царства. Куда важнее была готовность «служивого народа» признавать себя подданными царя и распространять его власть на округу, над которой они были поставлены править от его имени. Кроме того, несмотря на тяжелые экономические и демографические потери в результате правления Грозного, начавшаяся в середине 1580-х гг. широкомасштабная экспансия сразу в нескольких направлениях, удачная война со Швецией, а также осуществление амбициозных строительных проектов свидетельствуют о быстром восстановлении потенциала страны. Как и три с лишним столетия назад, во времена монгольских походов, глубокая катастрофа, быстро сменяющаяся новым ростом, была результатом низкой интенсивности хозяйства и социальных процессов. До формирования современного государства общество и экономика раннего Нового времени обладали очень низкой способностью «мобилизации», она не позволяла быстро и многократно нарастить имеющиеся ресурсы (будь то количество воинов или запасы продовольствия). Внеочередной сбор податей или неурожай легко приводили к разорению огромные территории — но столь же быстро они и возвращались к непритязательной «норме» после одного урожайного лета или однократного прощения недоимок. В обширном царстве всегда имелись люди для войска или строительства и хлеб для их прокорма, только нужно было уметь их найти и собрать. Как и с удержанием территории, одной царской воли, пусть даже выраженной в самой ожесточенной форме, было мало для этого. Нужно было, чтобы ее признавали служилые люди в Москве и на местах и, действуя от имени царя, наполняли его власть реальным содержанием.

Девятнадцатого февраля 1600 г. на противоположной стороне земного шара, на юге современного Перу произошло извержение вулкана Уайнапутины, крупнейшее за всю историю американского континента. В атмосферу было выброшено огромное количество пепла, что вызвало эффект «вулканической зимы» и в сочетании с пониженной активностью Гольфстрима, стало толчком к началу третьей, самой холодной фазы так называемого малого ледникового периода в Северной Евразии, растянувшейся до начала XIX в. Считается, что средняя температура на планете понизилась на 1-2 градуса, хотя наступление похолодания было не одномоментным и в разных регионах последствия изменения климата проявлялись по-разному, поскольку падение температуры — лишь один из факторов сложных погодных процессов. В Гренландии (норв. Grønland — Зеленая земля) пик похолодания был достигнут уже в первой трети XV в., когда почти вся территория оказалась занятой ледником. Очень холодные зимы отмечались в Московии, по крайней мере с середины XVI в., необычно суровые зимы отмечались и позже (1656, 1778, 1808). Возможным результатом «вулканической зимы», наступившей после извержения Уайнапутины, на востоке Европы стали не столько небывалые зимние морозы, сколько холодное и дождливое лето. Год за годом (1601, 1602, 1604) летом над регионом устанавливался циклон: несколько недель подряд шли дожди, сменявшиеся заморозками (например, 28 июля 1601 г. в Москве, 31 августа в Пскове). Обширные территории постиг неурожай. Учитывая низкую интенсивность хозяйства, повторный неурожай привел к росту цен на хлеб и массовому голоду (1601−1603). Имеющиеся отрывочные сведения говорят о том, что в отдельных местностях цены на рожь выросли в 20-25 раз.

Одновременно резко ухудшилось здоровье недавно венчавшегося царем Бориса Годунова. Осенью 1600 г. он был в таком тяжелом состоянии, что на заседание боярской думы его приносили на носилках. Ожидая его смерти, бояре Михаил Никитич и Федор Никитич Романовы (племянники царицы Анастасии, любимой первой жены Ивана IV и вероятные претенденты на трон) собрали на своем подворье в Москве «частную армию» вооруженных слуг, которая должна была поддержать притязания одного из них на престол. Однако Борис Годунов оклемался и 26 октября 1600 г. отправил стрелецкий приказ (полк) штурмовать подворье Романовых. Бояре Романовы были подвергнуты опале (Михаил сослан, Федор пострижен в монахи), многие служившие им дворяне казнены. Среди тех, кто избежал казни, был сын стрелецкого сотника Юрий Богданович Отрепьев, срочно постригшийся в монахи и укрывшийся в провинциальном монастыре.

Голод и политическая нестабильность сопровождались массовым бродяжничеством и распространением разбойничьих шаек; одна из них, возглавляемая бывшим боевым холопом (т. е. лично зависимым профессиональным воином) Хлопко Косолапом, разрослась до таких размеров, что была с трудом разгромлена под Москвой правительственными войсками (сентябрь 1603).

В то время эти события многими воспринимались как божья кара; в начале XIX в. — скорее как фатальное личное невезение Бориса Годунова; в ХХ в. историки были склонны видеть в них проявление структурного кризиса политической и экономической системы Московского государства — самодержавного царства, основанного на поместном землепользовании и эксплуатации закрепощенных крестьян. Такие объяснения казались исчерпывающими в свое время, отражая склад мышления данной эпохи, однако непонятно, почему кризис разразился именно в первые годы XVII в. Вряд ли грехи Бориса Годунова и его подданных превышали грехи Ивана Грозного с опричниками, а предшествующее кризису пятнадцатилетнее правление Бориса и сам факт избрания его царем свидетельствуют как раз об исключительной удачливости. Социально-экономическая основа Московского царства при Годунове также никак принципиально не отличалась от предшествующих и последующих десятилетий. По-настоящему уникальным (и многозначительным) был не сам кризис первых лет XVII в., а его последствия, прежде всего появление самозванцев — претендентов на трон и реакция разных слоев общества на этот феномен.