Петр Кропоткин - Этика. Том I. Происхождение и развитие нравственности.

См. Иодля „История Этики”, т. I, гл. VII. Отд. II (стр. 182–183) перевода Соловьева, изд. Солдатенкова, М. 1896).

Смит придавал такое значение этому об‘яснению нравственных чувств, что даже ввел его к заглавие своей книги, назвав ее: ”Теория нравственных чувств, или попытка разбора начал, по которым люди судят о „поведении и характере — сперва своих близких, а потом и себя самих”. Все мои ссылки — на одиннадцатое издание, в двух томах, Эдинбург, 1808 года.

The theory of Moral Sentiments II-е изд. 1808 г., ч. II. разд. II, гл. I (стр. 182).

Там же стр. 185. Во всем, что Смит написал о справедливости (отд. II, гл. стр. 182–208) трудно даже отличить его личное мнение от того, которого держатся юристы.

2-й и 3-й разделы II части.

В историческом обзоре предшествовавших об‘яснений нравственности, Смит сделал следующее замечание. Говоря об утилитаристах, он дал следующее об‘яснение, каким путем они доходят до заключения о развитии нравственных понятий из соображений о их полезности. Человеческое общество если рассматривать его с философской точки зрения, представляется писал он, — как громадная работающая машина, которой размеренные движения производят множество приятных и красивых эфектов. Чем менее в ней будет бесполезных трений, тем изящнее и красивее будет ее ход. Так точно и в обществе, известные поступки могут содействовать жизни без трений и столкновений, тогда как другие будут иметь противоположные последствия: и чем меньше будет причин для столкновений, тем легче и ровнее будет жизнь общества. А потому, когда нам описывают какие бесчисленные выгоды человек получает, живя в обществах и какие новые, широкие перспективы общественность открывает человеку, читатель не успевает заметить, что не эти преимущества общественной жизни, о которых он прежде, может быть, и не размышлял, служили основою его сочувственного или не сочувственного отношения к тем или иным качествам людей, что на него влияло нечто другое. Точно также когда мы читаем в истории о хороших качествах какого-нибудь героя, мы не потому относимся к нему сочувственно, что такие качества теперь могут быть нам полезны, а потому, что мы воображаем, — что мы чувствовали бы, если бы жили в те времена. Такое сочувствие с людьми прошлого нельзя рассматривать как проявление нашего эгоизма.

Вообще, думал Смит, успех которым пользуются теории об‘яснения нравственности эгоизмом, основан на неверном недостаточном понимании симпатии (часть VII, разд. III гл. I).

„Разговоры Гетэ с Эккерманом”. Изд. Реклама, т. III, стр. 155-156.

„Есть, однако, одна добродетель” писал Смит, „которой общие правила с полной точностью определяют каждый внешний поступок. Эта добродетель — справедливость… В практике других добродетелей нашим поведением нередко управляют посторонние соображения о конечной цели Правил и его основаниях. Но этого нет в справедливости и т. д. (часть III, гл. VI).

Свою философию нравственности Кант изложил в трех сочинениях: — „Основоположения к метафизике нравов”, 1785 г. (русский перевод Снегирева. СПб., 1879 г.); „Критика практического разума”, 1788 г. (русск. перев. Смирнова. Сиб., 1879 и Соколова, СПб., 1897 г. и „Система метафизики нравов”, 1797 г.). Кроме того необходимо ознакомиться также с его статьями „О религии” Religion innerhalb der Grenzen der blossen Vernunft. 1793 г. Обстоятельный разбор нравственной философии Канта у Иодля, Вундта, Паульсена и друг.

Кант. Философская теория Религии. Часть I.

Кант. Сочинения том VI стр. 143-144. изд. Hartenrstein‘a.

Кант. Основные Начала Метафизики Нравственности стр. 93 изд. Hartensfein’a.

„Идея”, в смысле, придаваемом этому слову Кантом.

Ф. Паульсен „Основы этики” русск. перев. под редакцией Вл. Н. Ивановского. М. 1907. изд. Прокоповича, стр. 199–200.

Об отношении этики Канта с одной стороны к христианству, а с другой к эгоистическому утилитаризму, см. особенно у Вундта „Этика”, т. II Этические системы.

В русской жизни мы знаем, например, из переписки Бакуниных, какое возвышающее влияние философия Шеллинга оказывала одно время на молодежь, группировавшуюся около Станкевича и Михаила Бакунина. Но вследствие мистического элемента, философия Шеллинга, несмотря на смутно выраженные в ней верные догадки (напр., о добре и зле), конечно, быстро побледнела под влиянием научного мышления.

„Основы философии права“. Grundlinien der Philosophic des Rechts 1821 г., также в „Феноменологии духа” и в „Энциклопедии философских наук“. О научных разработках Естественного Права, 1802–1803 (т. I его Сочинений).

Dissertation on the progres of ethical philosophy в первом томе Encyclopaedia Britannica (8-ое издание). Позднее это произведение Макинтоша неоднократно перепечатывалось отдельным изданием.

Godwin. Enquiry concerning Political Justice and Influence on general Virtue and Happiness. 2 тома. Лондон. 1793 г. Во втором издании, под страхом преследований, которым подверглись республиканцы, друзья Годвина, выпущены анархические и коммунистические утверждения Годвина.

Первое издание Деонтологиивышло в 1834 г. в двух томах.

Гюйо. История и критика современных английских учений о нравственности. Петербург. 1898 г.

„Utilitarism” (в русск. переводе „Утилитарианизм“, 1900) появился в 1861 г. Fraser‘s Magazine, а в 1883 г. вышел отдельной книгой.

Необходимо прибавить, что Джон Стюарт Милль, развивая идеи Бентама, внес очень много нового. Бентам, напр., при обосновании своей утилитарной теории нравственности, имел ввиду лишь количествоблаг, а потому и назвал свою теорию „ моральной арифметикой“, Милль же ввел в утилитаризм новый элемент — качество, и заложил этим самым основы моральной эстетики. Милль разделял удовольствия на высшиеи низшие, на заслуживающие предпочтения и не заслуживающие его. Вот почему он говорил, что „недовольный (несчастный) Сократ, выше в нравственном отношении довольной свиньи”. Чувствовать себя человеком— значит сознавать свою внутреннюю ценность, сознавать свое достоинство и при обсуждении тех или иных поступков, человек должен помнить о том к чему его обязывает человеческое достоинство. Здесь Милль уже возвышается над узким утилитаризмом и намечает более широкие основы морали, чем польза и удовольствие. Примечание Н. Лебедева .

В былые времена, при крепостном праве, т. е. при существовании рабства, громадное большинство помещиков — в сущности рабовладельцев, — ни на минуту не допускало, что-бы у их крепостных чувства могли быть такие же „высокие и утонченные“, как у них самих. Вот почему и было поставлено в великую заслугу Тургеневу, Григоровичу и другим, что они сумели заронить в помещичьих сердцах мысль, что крепостные способны также чувствовать, как и их владельцы. Раньше такое допущение было бы сочтено умалением, унижением высоких „господских” чувств. — Такое же отношение я встретил в семидесятых и восьмидесятых годах среди отдельных личностей и в Англии к „lands”, т. е. к рабочим на фабриках, в рудниках и т. д., — хотя английский „приход” (административная единица) и церковная „община” уже сильно искоренили такое классовое чванство.