Файзулла Ходжаев - К истории революции в Бухаре и национального размежевания Средней Азии [2 издание]

В момент торжества эмирской реакции и разгрома младобухарцев наступление правого крыла на левую часть организации усилилось, что является вполне закономерным и обычным в период отступлений, в период спада революционной войны.

Айни и другие джадиды старого толка обвиняли сторонников радикальной, по тому времени, тактики в том, что благодаря их неосмотрительности и неправильному пониманию обстановки была разгромлена джадидская организация.

Поэтому казалось, что после неудачных переговоров старого Центрального Комитета, возглавляемого Мансуровым, с эмирским правительством и после перехода руководства движения в руки левых дальнейшее единство организации невозможно; казалось, что она расколется на два враждебных друг другу лагеря. Однако этого не случилось.

Новый Центральный Комитет, состоящий из Абду Вахидова - председателя и членов: Рахмат Рафика 49 [51], Фатхулла Хаджа, Фитрата, Файзулла Ходжаева, Тагиееа, Фазмидин Максума. Муса Санджанова, Агдарова 50 [52], Усман Ходжаева, Ата Ходжаева, Хаджи Мирбаба (месяца через три вместо Фатхулла Хаджа был введен Myинджан Аминов 51 [53]), великолепно учитывая момент, исходя из того, что организационное единство является залогом всех будущих успехов, сделал все возможное, чтобы не допустить раскола.

ЦК, чтобы не отпугнуть джадидов старого толка, не пошел, несмотря на настояние некоторой части членов ЦК, даже на немедленное переименование джадидской организации в младобухарскую и долгое время сохранял виднейшего джадида старого толка Абду Вахид Бурханова в качестве председателя.

Новый Центральный Комитет сохранял организационную связь со всеми разнообразными, в идейном и такти- /119/ ческом отношении, группировками джадидов. Лишь группа Мансурова и Мухитдин Рафаата являлась абсолютно для него неприемлемой и отошла от организации.

Все же следует заметить, что идейная разношерстность и мозаичность младобухарской организации принесла много вреда делу революции в Бухаре, что особенно ярко сказалось во время так называемых "колесовских событий".

Период после манифестации был крайне тяжел и труден для ведения революционной работы в Бухаре.

Обстановка после манифестации, вопреки воле отдельных руководителей, недовольных даже самим фактом манифестации, превратилась в открытую демонстрацию революционных сил, направленную непосредственно против эмирского правительства.

В результате обострения борьбы и эмирских репрессий отошли от движения некоторые весьма влиятельные круги бухарского купечества.

Склонные к оппозиции существующему в Бухаре строю (не давшему развернуться вполне торговому капиталу, все растущая мощь которого требовала, для дальнейшего развития, европеизации Бухары и установления в ней хотя каких-либо правовых норм, необходимых для процветания капитализма), эти купеческие круги, однако, совершенно не были склонны к открытой революционной борьбе с эмиратом, в которой они могли больше потерять, чем приобрести. Массовое движение, без которого нет успешной революции, их пугало. Общенародное восстание, всегда так или иначе затрагивающее интересы капитала, не могло входить в их программу. Им нужны были частичные реформы, но не революция, и поэтому они на новом пути революционного движения в Бухаре не захотели, да и не смогли работать.

Отошли от движения, конечно, еще более далекие от подлинной революционности, даже подлинного либерализма, круги, связанные с духовенством, с муллой Икрамовым во главе. В их реформаторские планы совершенно не входила открытая борьба вплоть до свержения эмира.

От него стали отходить имущие. Центр тяжести переместился влево, ибо после этого дальнейшее расширение организации пошло уже за счет неимущих слоев населения. /120/

Таким образом, социальная база джадидской - вернее младобухарской - организации должна была постепенно измениться. Те джадиды и младобухарцы, которые хотели продолжать борьбу за интересы народа, должны были ближе подойти к его основным массам - дехканству, кустарям и городской бедноте, найти пути подхода к этим массам. На это требовалось соответствующее время. Эта полоса перехода от прежних общеджадидских установок к требованиям, которые отражали бы определенные политические установки и экономические интересы дехканской массы, привели к уходу от работы части джадидов, всех несогласных с этой линией. Важно отметить то, что дехканство, на дружественный нейтралитет, а позже и на активную помощь которого рассчитывал ЦК, в этот период под влиянием недавних событий стало еще более, чем даже раньше, глухим к джадидской пропаганде. И в этом были повинны сами джадиды, допустившие ряд ошибок и не сумевшие поднять широкие массы на борьбу с эмиратом.

Все расчеты на организацию крестьянских партизанских отрядов и, в случае удачи плана борьбы с эмиратом, на вооруженное восстание, опирающееся на часть крестьянства и помощь новой России, отпали, ибо в этот момент крестьянство было совершенно равнодушно к реформам. Новый Центральный Комитет ясно видел, что нельзя рассчитывать даже на его сочувствие.

Обстановка осложнялась и ухудшалась еще тем обстоятельством, что представители Временного правительства, краевых туркестанских органов и Советов рабочих и солдатских депутатов, видя пассивность крестьянских масс Бухары, стали на путь соглашения с эмирским правительством, одновременно оказывая давление на разные круги джадидов и на Центральный Комитет с целью не допустить организацию перейти к широкой массовой революционной работе.

Надо было, главное, сохранить организацию до лучших времен, постепенно расширяя ее социальную базу.

Тем временем эмирское правительство, пользуясь плодами своей победы, принимало все меры к тому, чтобы уничтожить окончательно джадидизм. Будучи прекрасно осведомлено своими агентами о настроениях официальной России, оно решило, что теперь Россия не вмешается в защиту джадидов и усилило репрессии по /121/ отношению к ним, не допуская малейшей агитации, и при случае убивая из-за угла видных представителей джадидизма.

Так был убит Хусейн Ходжаев, организатор революционной группы в Терском казачьем полку и в личной охране эмира; так был задушен у себя дома Халильбек Абдулжалилов, тоже руководитель партии среди солдат, убито много других, менее видных, представителей джадидизма. Как видно из этого, эмирское правительство правильно считало агитацию в рядах армии наиболее опасной и вредной.

Не довольствуясь одними репрессиями, эмирское правительство старалось создать нужное ему отношение к джадидизму среди общества. Многочисленный и прекрасно организованный аппарат заработал вовсю, всячески стараясь очернить джадидов в глазах населения, обвиняя их в попытке разрушить основы религии ислама и в предательстве родины русским.