Фернан Бродель - Часть 1. Роль среды

Таким образом, Кастилия была покрыта сетью таможенных постов, которые представлены в Симанкасе огромной массой бумаг и цифр, недавно нашедших отражение в новых работах Рамона Каранде 89 и Модесто Ульоа 90 . Сможем ли мы сравнить с помощью этих данных роль двух видов сообщений — морских и сухопутных? И да, и нет. Да, поскольку указанные сведения охватывают обширное поле за значительный период времени без изъятия; ввиду наличия всего комплекса возможной ошибкой можно пренебречь. Нет, потому что кастильская налоговая отчетность путает цифры, занижает их, и особенно потому, что Кастилия, выступающая здесь в качестве свидетеля, представляет скорее океан, с которым связана вся ее жизнь, чем Внутреннее море, к которому она поворачивается спиной. Как бы то ни было, мы воспользуемся этими документами только для определения порядка величин и для сопоставления.

Первый вывод заключается в том, что объем торговли и соответственно сборы значительно возросли. 1. Если доход, полученный Almojarifazgo de Indias в 1544 году, принять за 100, то в период между 1595 и 1604 годами он достигает в среднем 666 ежегодно: за 50 лет он увеличился более чем в 6 раз, что подтверждается исследованием и Югетты и Пьера Шоню. 2. Принимая за 100 доходы, полученные Almojarifazgo Mayor в 1525 году, мы устанавливаем, что в 1559 году они достигли показателя 300, в 1586–1592 годах — 1000, и, возможно, 1100 (завышенная цифра) в 1602–1604 годах 91 . 3. Что касается diezmos de la mar: 100 в 1561 году; более 300 в 1571-м; 250 ВІ581 году; 200 в 1585-м; чуть более 200 в 1598 году. По всей видимости, основной эффект подъема морской торговли в XVI столетии ощущается на юге Испании, впрочем, об этом было не трудно догадаться. 4. Puertos secos: 100 в 1556–1566 годах; 277 в 1598 году. 5. Puertos de Portugal показывают несколько более слабый прирост: 100 в 1562 году: 234 в 1598 году; но именно здесь в основном проходят пути контрабанды.

Однако если мы захотим провести сравнение между доходами морских и сухопутных таможен, то ввиду расхождения в сроках, за которые имеются данные, необходимо принять за 100 показатель 1560 года. В этом году налоговые сборы от сухопутной торговли составили 38 миллионов мараведи, а с общего объема морской торговли — 115 млн, что составляет отношение 1/3. Если сопоставить данные за 1598 год, то в результате мы получим 282 млн мараведи против 97 — соотношение 1/3 сохранилось. В структурном плане во взаимоотношениях кастильских транспортных путей за вторую половину XVI века ничего не изменилось. Сохранялся единый ритм процесса, все тот же наклон кривой, если изобразить его с помощью линии на графике. Все это позволяет нам с большей уверенностью, чем в предыдущих случаях, говорить о некотором равновесии между морскими и сухопутными дорогами: соотношение их пропускной способности оставалось почти неизменным.

Отдельные примеры, привязанные к условиям пространства и времени, не ведут к окончательным выводам и, главное, не поддаются обобщению. Чтобы прийти к определенному заключению в области, где предметом исследования является не столько точный объем каждого типа перевозок, сколько особенности их эволюции или предполагаемой эволюции и взаимоотношений друг с другом, следовало бы провести обширные изыскания не только за 50 лет, рассматриваемых в этой книге, но за несколько столетий, по меньшей мере с XV по XVII или XVIII век, и не ограничивающиеся лишь одним Средиземноморьем при всей его грандиозности и разнообразии. Привлекательная гипотеза, высказанная Германом ван дер Be 92 , хорошо показывает, из-за чего стоит ломать копья. В XV веке на европейском и средиземноморском пространстве от Венеции до Брюгге переживала подъем исключительно морская торговля; только в XVI веке, когда эти внешние стимулы оживили «межконтинентальную» экономику и морские и сухопутные коммуникации были вовлечены в ее рост. В XVII веке развитие экономики — или того, что от нее осталось, снова ограничивалось прибрежной полосой, и лишь в следующем столетии оба соперника — на суше и на море — опять зашагали в ногу.

Я считаю возможным допустить существование таких макроритмов. Во всяком случае, они могут послужить для нас гипотетической опорой. В нашем XVI веке игра шла сразу на двух досках. Применительно к этому периоду в целом мы должны заранее предположить, что, как правило, всякому расширению объема сухопутных перевозок должен был так или иначе соответствовать определенный подъем мореплавания, и наоборот. Одностороннее развитие морских сообщений наблюдается только в XV веке в Италии и в XVII веке в Голландии. Если эта гипотеза верна, ее, очевидно, должны подтвердить локальные исследования. Но указанные ритмические колебания не могут, разумеегся, присутствовать повсеместно и одновременно с одинаковой правильносгью. В эпоху расцвета голландского мореплавания отдельные наземные пути, по-видимому, не только не отмирали, но даже и развивались. В регистрах Cinque Savii *ST 93 можно прочитать такую запись, датированную 8 мая 1636 года: «che molte mercancie che venivano per via di mare habbino preso il camino di terra da Genova о Livorno» *SU . Итак, в 1636 году исход соперничества еще не решен. Упрощенные общие схемы можно считать справедливыми только при наличии неопровержимых доказательств.

Нам известны названия, приблизительное водоизмещение и маршруты тысяч судов Средиземноморья, как и перевозимые ими грузы. Но разобраться в этих многообразных сведениях и увидеть в них определенный смысл не так-то просто. Читатель должен будет простить нам многочисленные отступления и, прежде всего, расширение

29. Атлантический парусник

Небольшое судно «Кордельера», или «Маршалъ», подожженное 10 августа 1512 г. в брестском Гуле.

хронологических рамок рассмотрения, отодвигающихся часто к XV и XVII векам; кроме того, мы присоединяем к Средиземноморью и Атлантику, о чем также следует предупредитъ читателя. Эти особые допущения получат свое обоснование в дальнейшем, а пока нам следует установить три-четыре предварительных положения, которые смогут прояснить обсуждение.

1. Средиземноморское мореплавание не так уж сильно отличается от океанского. Их практические приемы, страховые расценки, интервалы движения судов неодинаковы, но средство, используемое в обоих случаях, — корабль, построенный из дерева и приводимый в движение ветром, — ограничены одними и теми же техническими рамками. Он не может выйти за пределы определенных размеров, определенной численности экипажей, определенной площади парусов и определенной скорости. Сходство вызвано еще и тем, что каждая новая модель океанского судна тотчас же находит свое применение на Средиземном море. В Венеции, которая привязана к определенным видам кораблей и неохотно их меняет, уже во времена юности Марино Санудо, в конце XV века, появляются каравеллы, а к концу XVI — галионы и бертони *SV . Океанский галион 94 используется в эту эпоху даже у турок, это navis gravis, navis oneraria *SW , самое большое судно, перевозящее грузы, по словам Швайггера, немецкого путешественника, который видел их в 1581 году в Стамбуле и в других местах 95 .