Михаил Гордин - Пушкинский век

От полноводной судоходной красавицы реки в немалой степени зависело благосостояние северной столицы. Но от нее же петербуржцам приходилось постоянно ожидать гибельных бедствий.

Великие стихийные бедствия имеют свойства обнажать суть того жизненного порядка, который они собой нарушают. В столкновении с силами природы определеннее обозначаются основные черты быта, социального устройства, культуры народа. Тут можно видеть жестоко правдивый срез исторической эпохи, ее моментальный снимок.

Так было и 7 ноября 1824 года. Этот день как бы вместил в себя всю эпоху с ее явными контрастами и противоречиями, с ее скрытым внутренним драматизмом.

Страшные эпидемии, опустошительные пожары случались во многих городах. Наводнения были бедствием чисто петербургским, местным, особенным. Они находились в непосредственной связи с историей города: Петербург стали строить не там, где удобно было основать город, но там, где нужно было его основать. Острова, выбранные для сооружения новой столицы, по утверждению старожилов, почти всякую осень заливало водой. Петр I смог очень скоро сам убедиться в справедливости этого утверждения. Тем не менее устье Невы казалось Петру самым подходящим местом для будущего «окна в Европу».

По мере того как город строился, булыжные мостовые его улиц и набережных все выше поднимались над уровнем реки. Наводнения стали не так разрушительны, но отнюдь не прекратились. Сильные наводнения случались в среднем не реже чем раз в десять-пятнадцать лет. Редкая осень обходилась без одного, а то и нескольких малых наводнений. Порою вода резко поднималась среди зимы, в декабре или январе.

Об угрозе наводнения горожан оповещали пушечными выстрелами. Когда в канале Главного Адмиралтейства вода поднималась на 3 фута [8] Фут — 30 см (12 дюймов). и 8 с половиной дюймов [9] Дюйм — 2,5 см. выше ординара, то в Екатерингофе и Галерном селении река уже выходила из берегов. Тогда из Галерной гавани раздавались три пушечных выстрела; на башне Адмиралтейства днем поднимали красные флаги, а ночью — фонари. Все это делалось по высочайшему повелению «для предупреждения жителей от последствий внезапного возвышения воды». Когда вода поднималась выше 4-х футов, то кроме красных флагов вывешивали четыре белых флага, а ночью выставляли дополнительно четыре красных фонаря. Когда вода достигала 5-футовой отметки, то стреляли каждые полчаса из Главного Адмиралтейства и выставляли те же флаги и фонари. Если уровень воды был на 6 футов выше ординара, то наводнение начиналось и в центре города. Тут уже стреляли каждые четверть часа. Когда вода перехлестывала за 7 футов, то каждые четверть часа пушки Адмиралтейства палили дважды, а пушки Петропавловской крепости им отвечали.

В пушкинское время значительные наводнения случились в Петербурге в сентябре 1802 года (уровень воды более 7 футов), в январе 1822 года (более 8 футов), в декабре 1830 года (более 5 футов).

Вечером 17 августа 1833 года, уезжая из Петербурга в Поволжье и Оренбургский край, Пушкин с Черной речки, где он жил на даче, должен был проехать на Московскую дорогу. Он едва не возвратился из-за поднявшейся воды в Неве. «Приключения мои начались у Троицкого мосту, — сообщал он жене. — Нева так была высока, что мост стоял дыбом; веревка была протянута, и полиция не пускала экипажей. Чуть было не воротился я на Черную речку. Однако переправился через Неву выше, и выехал из Петербурга. Погода была ужасная. Деревья по Царскосельскому проспекту так и валялись, я насчитал их с пятьдесят. В лужицах была буря. Болота волновались белыми волнами».

Точно так же и день накануне великого наводнения 7 ноября 1824 года был ненастным, дождливым, с резким, холодным ветром. Вода в Неве прибывала. В семь часов вечера на Адмиралтейской башне были вывешены сигнальные фонари — предупреждение об опасности. Ночью ветер усилился. «Длинная волна», огромный водяной вал, поднятый циклоном где-то далеко в Балтийском море, приближалась к устью Невы.

О размерах грозившего бедствия никто не догадывался. Праздные петербуржцы с утра отправились на набережную любоваться волнующейся, вспененной, грохочущей рекой.

Первыми, по обыкновению, оказались под водою острова. Около девяти часов утра воды Финского залива, кипевшие, как рассказывают, на всем обозримом пространстве точно в котле и окутанные туманом брызг, устремились на сушу. Под напором огромной массы воды прибрежные строения были мгновенно смыты. Люди спасались как кто мог; на бревнах, на плавающих кровлях, воротах. По словам очевидца, «некоторые лишились жизни при сем случае». Другой петербуржец, побывавший на следующий день на Васильевском острове, узнал, что в прибрежной его части не досчитывается несколько сотен домов. С удивлением увидел он развалины одного дома, возвышавшиеся посреди огромного пустыря. Но ему объяснили, что «отсюдова строения Бог ведает куда унесло, а это прибыло сюда с Ивановской гавани». Разбушевавшаяся река несла оторванные от причалов баржи, недостроенные корабли с верфей. В Галерной гавани большие суда и галиоты носились по воле волн и, как тараны, крушили уцелевшие еще дома.

В двенадцатом часу дня вода из Невы и каналов хлынула на улицы центральных районов города. Прохожие и любопытные, застигнутые быстро прибывавшим потоком, лезли на фонари, в окна домов, на деревья, цеплялись за балконы, взбирались на крыши карет. Некто Яковлев, застигнутый наводнением возле дома Военного министерства, подобно пушкинскому Евгению, залез на одного из каменных львов, стоящих на высоком крыльце дома, и просидел там, пока не спала вода. Кареты и дрожки начали всплывать, в низких местах лошади тонули в упряжи. Верховые лошади пустились вплавь. Вообще, животных гибло очень много — лошади в конюшнях, коровы, овцы и козы в хлевах. Кое-кто из жителей, спасая лошадей и коров, вводил их во второй и третий этажи — по доскам, приставленным к окну или положенным на лестнице.

В более возвышенный юго-восточный угол города вода не проникла. Не были залиты Рождественская и Каретная части, а Московская и Литейная — лишь наполовину. Между тем в прибрежных местах напор воды был таков, что кое-где гранитные парапеты невской набережной оказались разломаны — огромные камни, особенно на пристанях, были сдвинуты или повалены. Волны с такой силой ударялись о стены Зимнего дворца, что брызги долетали до второго этажа. На Дворцовой площади темная зеленоватая вода крутилась, как гигантский водоворот. По воздуху неслись листы кровельного железа, сорванные с крыши еще не достроенного здания Главного штаба…