Михаил Гордин - Пушкинский век

Впрочем, Третье отделение оказалось в затруднительном положении: легко было подслушивать разговоры на толкучих рынках, в трактирах или в кондитерских, но в литературные собрания полицейских агентов обычно не приглашали. Если же кто-нибудь из них и проникал в заветную гостиную или кабинет, то и тогда ему редко удавалось чем-либо порадовать начальство. О политике теперь говорили мало. Зато страстно обсуждали вопросы отвлеченные: философские, исторические, литературные.

К началу 1830-х годов оживилась деятельность прежних литературных салонов, возникали новые. Литературные вечера, чтения, литературные обеды и ужины сделались характерным явлением эпохи.

Постоянным местом встреч Пушкина и его литературных друзей стала квартира А. А. Дельвига, жившего на Загородном проспекте вблизи Владимирской церкви.

Дельвиг был одним из примечательнейших людей своего времени. Талантливый поэт, он приобрел литературную известность лирическими стихами. Его критические статьи и рецензии, отмеченные глубиной и меткостью суждений, вызывали оживленные толки среди литераторов и в публике. Человек яркого ума, неистощимого остроумия и на редкость доброго, открытого нрава, Дельвиг пользовался любовью и уважением таких своих современников, как Жуковский, Вяземский, Баратынский, Веневитинов. А Пушкин говорил: «Никто на свете не был мне ближе Дельвига»… «Я знал его в Лицее — был свидетелем первого незамеченного развития его поэтической души и таланта, которому еще не отдали мы должной справедливости. С ним читал я Державина и Жуковского — с ним толковал обо всем, что душу волнует, что сердце томит ».

А. А. Дельвиг. Рисунок В. Лангера. 1830 г.

По вечерам в квартире Дельвига собирались его лицейские товарищи — из них особенно часто бывали Алексей Илличевский и Михаил Яковлев (последний даже в шутку называл себя «приказчиком Владимирской волости»), лицеисты второго выпуска князь Дмитрий Эристов и Валериан Лангер, переводчик и художник, автор известного портрета Дельвига. Приходили двоюродный брат хозяина Андрей Дельвиг, Лев Пушкин, Алексей Вульф, Анна Петровна Керн. Под аккомпанемент жены Дельвига Софьи Михайловны, хорошо игравшей на фортепиано, Яковлев, Эристов и сам Дельвиг исполняли романсы и песни. Первые двое сверх того умели ловко показывать фокусы, представляли чревовещателей и каждый раз придумывали что-нибудь забавное. Иногда все хором пели какой-нибудь куплет, модный романс или баркаролу. После того как однажды щенок, пробравшись в кабинет хозяина, изорвал «Песни Беранже», в репертуар был включен сочиненный по этому поводу Дельвигом куплет:

Ни один вечер не обходился без рассказов хозяина. Случайному наблюдению, невзначай увиденной уличной сценке он умел придать вид короткой новеллы, забавной и выразительной. Так, однажды он насмешил гостей рассказом о чиновничьей чете, которую наблюдал из окна своего кабинета, обращенного на Владимирскую: «Каждый день после обеда они чиннехонько выйдут на улицу, муж ведет сожительницу под ручку, и пойдут гулять; вечером возвратятся пьяные, подерутся, выйдут на улицу, кричат караул, и будошник придет разнимать их. На другой день та же супружеская прогулка, к вечеру то же возвращение и та же официальная развязка».

Площадь у церкви Владимирской Богоматери. Литография Ф. Перро. Около 1840 г.

Славился Дельвиг своими литературными пародиями.

Так пародировал Дельвиг балладу Жуковского «Замок Смальгольм». Герои пародии были хорошо знакомы слушателям: Александр Ефимович Измайлов — баснописец и издатель журнала «Благонамеренный», его активный сотрудник князь Цертелев, цензор Бирюков… Знакомы были и точно указанные петербургские адреса: Пески — район Рождественских улиц, Лиговский канал, где в трехэтажном доме Моденова жил Измайлов.

Эту пародию по просьбе друзей Дельвигу пришлось читать не раз. Читал он очень выразительно, сохраняя строгую серьезность на своем полном добродушном лице.

Шепелевский дом (третий от Зимнего дворца). Фрагмент панорамы Дворцовой площади. Литография по рисунку Г. Чернецова. 1830-е гг.

В назначенные дни — обыкновенно по средам и воскресеньям — у Дельвига сходились именитые писатели, собирался цвет тогдашней русской литературы. Здесь читали свои новые стихи Пушкин, Жуковский, Вяземский, Гнедич, рассказывал свои басни Крылов. Адам Мицкевич импровизировал сказки «в духе Гофмана». «Нам было всегда весело, когда он приезжал… — вспоминала А. П. Керн. — Пушкин и Дельвиг его уважали и любили… Он был так мягок, благодушен, так ласково приноравливался ко всякому, что все были от него в восторге. Часто он усаживался подле нас, рассказывал нам сказки, которые он тут же сочинял, и был занимателен для всех и каждого».

В то же время начал посещать Дельвига и молодой, но уже известный в столице композитор и пианист Михаил Глинка. «Михаил Лукьянович Яковлев, композитор известных русских романсов и хорошо певший баритоном, познакомил меня с бароном Дельвигом, известным нашим поэтом, — вспоминал Глинка. — Я нередко навещал его… Барон Дельвиг переделал для моей музыки песню: „Ах ты, ночь ли ноченька“…»

По свидетельству А. П. Керн, импровизации Глинки завораживали слушателей. «Такой мягкости и плавности, такой страсти в звуках и совершенного отсутствия деревянных клавишей я никогда ни у кого не встречала! — пишет она. — У Глинки клавиши пели от прикосновения его маленькой ручки. Он так искусно владел инструментом, что до точности мог выразить все, что хотел…»

Субботнее собранье у В. А. Жуковского. Картина Г. Михайлова, А. Макрицкого и других художников школы А. Г. Венецианова. 1834–1835 гг. Фрагмент.