Чайна Мьевилль - Октябрь [litres]

Керенский: «Здравствуйте, генерал. Владимир Николаевич Львов и Керенский у аппарата. Просим подтвердить, что Керенский может действовать согласно сведениям, переданным Владимиром Николаевичем».

Корнилов: «Здравствуйте, Александр Федорович, здравствуйте, Владимир Николаевич. Вновь подтверждая тот очерк положения, в котором мне представляется страна и армия, очерк, сделанный мною Владимиру Николаевичу, вновь заявляю: события последних дней и вновь намечающиеся повелительно требуют вполне определенного решения в самый короткий срок».

Теперь Керенский изображал Львова. «Я, Владимир Николаевич, Вас спрашиваю – то определенное решение нужно исполнить, о котором Вы просили известить меня Александра Федоровича только совершенно лично, без этого подтверждения лично от Вас Александр Федорович колеблется вполне доверить».

Корнилов: «Да, подтверждаю, что я просил Вас передать Александру Федоровичу мою настоятельную просьбу приехать в Могилев».

Выдохнув, Керенский попросил Корнилова подтвердить, что Савинков также должен приехать. «Прошу верить, – добавил Корнилов, – что только сознание ответственности момента заставляет меня так настойчиво просить Вас».

«Приезжать ли только в случае выступлений, о которых идут слухи, или во всяком случае?» – спросил Керенский.

Корнилов: «Во всяком случае».

Связь прервалась. Завершилась самая эпохальная сцена взаимного недопонимания в истории.

В штабе Корнилов с облегчением шумно выдохнул. Керенский, думал он, теперь приедет в Могилев и отдаст ему правительство – и даже сам в него войдет.

Керенский тем временем был убежден, что «окончательное решение», которое только что подтвердил Корнилов, состояло не только в том, что он, Керенский, должен к тому приехать, но и в том, что Корнилов получит диктаторские полномочия. Что Керенскому был предъявлен ультиматум. Что его отбрасывают прочь.

Разве Львов не советовал ему спасаться?

Когда Львов наконец появился, Керенский арестовал напуганного гостя.

Его собственные недавние планы ввода военного положения увели Керенского так далеко вправо, что теперь он не знал, может ли он теперь рассчитывать на поддержку Совета и отзовутся ли петроградские массы на какие-либо его призывы. На поспешном заседании кабинета он зачитал расшифровку беседы, доказывающую «измену» Корнилова. От потрясенных министров он потребовал наделить его неограниченной властью перед лицом надвигающейся опасности. Кадеты, тесно связанные с корниловским окружением, возразили, но большинство решило развязать Керенскому руки. Как он и просил, они подали в отставку, оставшись в положении лишь временно исполняющих обязанности.

Так в 4 часа утра 27 августа закончилась Вторая коалиция.

Керенский еще раз отправил телеграмму Корнилову. «Я приказываю вам немедленно передать вашу должность генералу Лукомскому, – диктовал он, – который должен временно вступить в должность Верховного главнокомандующего до прибытия нового Верховного главнокомандующего. Вам предписано немедленно прибыть в Петроград».

Сделав это, он удалился в свои покои по соседству с помещением, где содержался Львов. Голос его смятенного информатора, ходившего по комнате всю ночь, доносился прямо из-за стены.

Рассвет воскресенья, 27 августа, дня торжеств в Совете, был теплым, ясным и напряженным. «Темные личности распускают слухи о готовящемся на воскресенье выступлении и ведется провокационная агитация якобы от имени нашей партии», – предупреждал большевистский «Рабочий». «Центральный Комитет РСДРП призывает рабочих и солдат не поддаваться на провокационные призывы к выступлению и… не принимать участия ни в каких акциях». До сих пор партия боялась больше исходящих от провокаторов внешних угроз, чем внутренних.

А заговорщики ждали своего момента. Тем утром и в следующие два дня готовые начать переворот полковник Л. П. Дюсиметьер и П. Н. Финисов из Республиканского центра, а также их связной со штабом полковник В. И. Сидорин, встречались в петроградских рюмочных, ожидая новостей от Крымова.

Немногим позднее 8 часов утра воскресенья Корнилов получил телеграмму Керенского. Сперва он остолбенел. Вскоре пришел в ярость.

Генерал Лукомский, не менее ошеломленный, отверг особое доверие Керенского. «Остановить начавшееся с вашего же одобрения дело невозможно, – передал он обратно с осязаемым замешательством. – Ради спасения России Вам необходимо идти с генералом Корниловым… Смещение генерала Корнилова поведет за собой ужасы, которых Россия еще не переживала».

Керенский поручил Савинкову военные приготовления к обороне против переворота, в то время как Корнилов приказал 3-му корпусу под командованием Крымова занять город. Керенский отправил им сообщение, в котором убеждал остановиться, уверяя, что не было никакого восстания, которое надо было бы «одолеть» – повод их прибытия ложен. Они не остановились.

По Петрограду начали расползаться неясные слухи о расколе между Корниловым и Керенским. В них фигурировало, конечно, и прежнее соглашение.

Во второй половине дня руководители Совета и их партии собрались на чрезвычайное заседание. Они даже не знали наверняка, что им необходимо обсудить и о чем предстоит спорить. Ситуация была напряженной, но хаотичной.

Только ранним вечером, когда Керенский выпустил прокламацию, дела прояснились. Через Львова, заявлял он, Корнилов потребовал, чтобы контрреволюционный режим получил гражданскую и военную власть. Перед лицом этой серьезной угрозы правительство поручило Керенскому принять контрмеры. С этой целью, разъясняло объявление, было объявлено военное положение.

Корнилов быстро ответил на заявление Керенского, справедливо настаивая, что Львов его не представлял.

«Великая родина наша умирает! – говорил он. – Временное правительство под давлением большевистского большинства Советов действует в полном согласии с планами германского Генерального штаба… Я… заявляю всем и каждому, что мне ничего не надо, кроме сохранения Великой России, и клянусь довести народ – путем победы над врагами – до Учредительного собрания, на котором Он сам решит свои судьбы».

Все генералы – Клембовский, Валуев, Щербатов, Деникин и другие – выразили преданность Корнилову. Союз офицеров восторженно телеграфировал в военные и военно-морские штабы по всей стране, провозглашая конец Временного правительства и настаивая на «твердой и решительной» поддержке Корнилова.

Керенский безуспешно доложил о сражении; Корнилов объявил о начале войны.

Тотчас возникло множество специальных комитетов для мобилизации граждан против переворота, добычи оружия, координации снабжения, коммуникаций, служб. Контролируемый меньшевиками Викжель – Всероссийский исполнительный комитет железнодорожных рабочих – образовал бюро для борьбы против Корнилова, работая с Межрайонным совещанием. Послание было отправлено в Кронштадт. Левые собирали свои силы. Различные фракции партии большевиков боролись в Смольном.