Степан Злобин - Салават Юлаев

- Ай-бай-бай! - с насмешливым сокрушением протянул старший Абтраков. Знать-то плохо твоему "государю", что ночью послал тебя кликать воинов!

- Говорят, его скоро повесят, твоего "государя". В Оренбурхе на площади виселицу поставили! - подхватил второй брат.

- Еще говорят, что ты сам с дороги в буране сбился: должно, шел к каким-то ворам, а попал к честным людям! - засмеялся третий.

- Садись, посиди тут с нами. Допьем чай, тогда тебя свяжем! - нагло сказал Кулуй.

Все семеро мужчин, сидевших в избе, откровенно расхохотались. Они не ждали, что Салават придет сам в западню, и смеялись своей удаче, уверенные, что он приехал один и некому за него вступиться.

- Старшина-агай, скажи им, что ты знаешь указ государя, - обратился Салават к Рустамбаю.

- Как же, как же! Читал ведь указ. Казак-падша указал всех, кто может сидеть в седлах, всех, кто саблю может держать, забирать в солдаты. В указе так сказано: кто противиться станет, тому, значит, смерть! - подтвердил Рустамбай.

- С оружием, что ли, идти? - спросил Бахтияр Янышев с каким-то особым значением.

- Как же, как же! С оружьем, значит! - подтвердил Рустамбай.

- Берись за оружие! - крикнул Кулуй.

И все похватали приготовленное заранее оружие. Но Салават в тот же миг толкнул дверь и выскочил во двор.

Давя друг друга в дверях, заговорщики с криками выскочили вслед за Салаватом, но непроницаемая завеса бурана уже повисла меж ними.

Вдогонку Салавату свистнули стрелы.

- Жягеты! Не выпускай из двора! Бей! Руби их! - послышался голос Салавата за снежною пеленой, - Сдавайтесь, изменники!

И хор молодых голосов повторил:

- Сдавайтесь, злодеи!

Заговорщики, успевшие выскочить из ворот, оказались со всех сторон окружены всадниками, которые прижимали их и загоняли во двор. Заговорщики, не ожидавшие натиска, отступили. Они шли всемером на одного Салавата, а тут им, во мраке и непогоде, представилось целое войско... Они ощетинились, как звери, загнанные в берлогу, пускали стрелы в невидимого врага, но юноши смело наседали на них. Бежать было некуда. Их, как баранов, загнали во двор. Они заперлись в доме Кулуя, превратив его в крепость, из узких окон которой били, как из бойниц, приближавшихся к ним юных друзей Салавата. Загремели выстрелы, вскрикнул раненый.

- Салават-агай, нас двадцать три! - в радостном возбуждении сказал Мурат, подведя Салавату лошадь.

- Спасибо, сотник Мурат, - ответил ему Салават.

Настала минута затишья.

- Эй, вы, собаки, сдавайтесь на милость! - крикнул Салават, подъехав к самому дому.

В ответ ему грянул в упор ружейный выстрел из окна дома. Пуля ударилась в кольчугу на груди, но не пробила ее... Рядом заржала раненая лошадь. Мимо головы Салавата просвистела стрела.

- Сдавайтесь, проклятые! - повторил Салават. - В последний раз говорю сдавайтесь на милость!

Снова ударил выстрел, и рядом с Салаватом застонал раненый воин.

Салават спрыгнул с седла.

- Заваливай двери в дом! - приказал он.

Заговорщики знали, что делали. Они послали гонца на Усть-Катавский завод, где стояла команда солдат. Они считали, что тут, в надежном укрытии, сумеют протянуть до утра, когда подойдут солдаты. Милости от Салавата они не ждали, но думали, что солдаты их выручат.

По приказу Салавата юноши спрыгнули с седел. Они заваливали двери в дом бочками, санями, бревнами, сломали плетень, сокрушили ворота и все валили к дверям.

Узкие окна старинного дома были годны лишь для того, чтобы стать бойницами. Человеку в них было не влезть и не вылезти. Когда завалили дверь, заговорщики оказались в плену.

- Хворосту! Сена сюда! Огня! - приказал Салават.

Тогда из женской половины дома раздался плач детей и женщин, в страхе слушавших, что происходит.

- Женщин с детьми пустить, - приказал Салават.

Их выпустили. Женщины ведьмами бросились на своих врагов. Слышались истошные вопли, плач, покрывавшие и ругань заваленных в логове злодеев, и крики освирепевших воинов, среди которых были раненые и убитые.

Женщин насильно оттаскивали от дверей Кулуева дома, но они, отбиваясь, рвались развалить завал у дверей, царапались, выли, кусались...

- Огня изменникам! Жечь их! - кричали юные воины.

И пламя опоясало дом...

Улица осветилась. Быстро занялись стены Кулуева дома. Обреченные гибели злодеи завопили в отчаянии, моля о пощаде. Их жены вырвались из толпы и кинулись в пламя. Их схватили и, отбивавшихся, потащили назад. В это время двое людей показались на охваченной пламенем кровле, одежда на них горела. С воплем звериного ужаса бросились они с крыши в сугроб.

Салават наложил стрелу, и один из них упал, пораженный ее острием.

- Я поеду с вами! Я с вами! - крикнул второй, умоляюще простирая руки.

- Так воинов не набирают, - сказал Салават и спустил стрелу во второго...

Еще двое выскочили в тот же пролом в кровле, ринулись в снег. Один из них побежал... Еще один выскочил из огня на улицу.

- Ни один не должен уйти! - обратился к воинам Салават.

- Бей их, бей! - закричали в толпе, и десятки дубин, стрел, пуль и камней обрушились на спасавшихся из огня.

Уже не слышно было отдельных возгласов сожаления. "Смерть, смерть им!" - кричали юноши и бросались с оружием на выскакивающих из пламени.

Стена соседней избы задымилась.

- Воды! - крикнул Салават. - Их и так теперь возьмет шайтан. Воды сюда!

Соседнюю избу почти мгновенно залили, закидали снегом, не дав ей разгореться. Первая изба сгорела дотла.

Толпа вдруг оцепенела. Все молчали. Салават в общем молчании произнес спокойно и четко:

- Так будет всем государевым ослушникам...

Салават не выставил никаких дозоров по дороге к Шиганаевке, и потому сердце его дрогнуло тревогой, когда при отсвете пожарища он увидал мчавшуюся по улице конницу.

Но это оказались свои: посланные для набора людей приехали из Юнусова и Муратовки. Они бы прибыли только утром, но зарево над Шиганаевкой встревожило их. Воины подумали, что это солдаты царицы зажгли аул Салавата, и примчались на помощь.

Салават выступил в поход еще до рассвета. В селениях Шайтан-Кудейского и Кущинского юртов он по пути набирал еще воинов, и вот четыреста всадников поспешили с ним к Красноуфимской крепости.

Всюду лежал глубокий снег, и приходилось ехать только натоптанными дорогами, на которых невозможно было разминуться с гонцами, посланными с севера. В первый же день Салавату встретился посланец Чигвинцева. При нем не было никакого пакета. Лишь на словах он сказал, что произошло большое сражение и пугачевцы едва отбили врага от своих укреплений, причем атаман Петр Лохотин убит.

Салават гнал свой отряд, не давая отдыха ни людям, ни лошадям, только меняя заводных коней. В морозном воздухе над скачущим отрядом висело облако пара...