Игорь Сенченко - Йемен. Земля ушедших в легенды именитых царств и народов Древнего мира

Бедуины Аравии считают, что драгоценные камни наделены «чудодейственными свойствами». Одни из них «защищают от порчи». Другие «приносят удачу», а третьи «определяют судьбу человека». Поэтому их и вставляют в женские ювелирные украшения, многие из которых играют роль амулетов. «Уберечь любовь» своих мужей, как полагают аравитянки, основываясь на поверье предков, им могут помочь жемчужные бусы, «драгоценные камни моря». Йеменки называют их «амулетами любви», «оберегами замужества и семейного счастья». В бедных семьях прибрежной Йеменской Тихамы такие амулеты мастерили и мастерят из жемчужных раковин, «жилищ красавиц моря».

Долгое время через Южную Аравию шла транзитом монополизированная арабами Аравии торговля пряностями Индии с Европой. С побережья Малабара в порты Южной Аравии поступали перец, имбирь и кардамон; из Индонезии – гвоздика и мускатный орех, а из Шри-Ланки – корица. В средневековой Европе мясо солили впрок, бочками, после осеннего убоя скота. И чтобы оно не портилось, использовали пряности.

Путешественники-исследователи Аравии, посещавшие Йемен, отмечали в своих воспоминаниях наличие в этой стране большого количества таможенных постов. В 1962 г., например, перед свержением монархического строя в Северном Йемене, на одной только дороге от Сана’а’ до Адена действовало 40 таких постов. Как и в других княжествах Аравии, все они были отданы на откуп торговцам и чиновникам – с правом свободного сбора пошлин (фиксированную их часть откупщики вносили в казну имама).

В первые годы 2-ой мировой войны таможенные поступления составляли примерно четверть всех государственных доходов; в 1944 г. – 12,5 %, а в 1961 г. – 5 % (29).

О купцах сабейских с «Острова арабов» и «морском народе » Южной Аравии знали повсюду. В царствах Древнего мира южноа-равийцев, народ «края мореплавателей и торговцев благовониями », именовали сабейцами и величали «самыми известными перевозчиками товаров по суше и морю». Долгое время понятия « сабеец » и «араб» были для путешественников и негоциантов прошлого идентичными. Знаменитый китайский «землепознаватель» Фа Сянь, который в 399–414 гг. посещал Индию и Цейлон, рассказывая в своих путевых заметках о встречавшихся ему там арабских торговцах, называл их сабейцами.

Арабы Южной Аравии являлись первопроходцами Индийского океана. Морская торговля шумеров и ассирийцев с ал-Хиндом и «землями зинджей », то есть с Индией и Африкой, велась при посредничестве южноаравийцев. В I тысячелетии до н. э. «йеменская морская держава», как она фигурирует в летописях «временных лет» Аравии, доминировала и на юге Аравийского полуострова и на Африканском роге (1).

Занимаясь морскими и сухопутными перевозками, южноаравийцы прекрасно ориентировались в «океане вод и в море песков». Уверенно водили караваны, морские и верблюжьи, по морским и сухопутным «тропам» в ключевые центры торговли прошлого в Индии и Восточной Африке, в ас-Сине (Китае) и царствах Верхнего моря (Средиземного моря).

Уже в III тысячелетии до н. э. «перевозчики товаров по морю и суше» из земель, что у края Большой воды (Южной Аравии), доставляли в Шумер по «Нижнему морю» (Персидскому заливу) благовония и диорит (использовался как материал для изготовления памятных стел и храмовых статуй), слоновую кость и панцири черепах (2).

Греческий историк и географ Агатархид Книдский (200–120 до н. э.), служивший при дворе Птолемеев, в своем повествовании о гаванях и портах Южной Аравии довольно большое внимание уделил Адену и Музе (Эль-Мудже, Мохе), куда, по его словам, постоянно «наведывались корабли индийские». Товары, что там разгружали, сообщает он, шли потом по «дороге ладана», через земли сабейские, в «царство фараонов» и в города финикийцев. Говоря о сабейцах, народе «богатом и широко известном» в Древнем мире, Агатархид отмечал такую яркую черту характера сабейцев , как страсть к экспедициям в «чужие земли» – в целях торговли и «познания лица земли».

В понимании мастеров-корабелов Южной Аравии, как следует из сводов аравийской старины, спуск судна на воду – это такое же чудо, как и рождение ребенка. Строить парусник, согласно бытовавшему среди них поверью, надо было в течение девяти месяцев. За это время, судно, зарождавшееся «в чреве верфи», как и ребенок, вынашиваемый в утробе матери, «обретало свое лицо», и было готово «увидеть свет». Две из самых известных в прошлом судоверфей Южной Аравии работали в Йемене – в ‘Адане (Адене) и Эль-Мудже (Мохе). На них сооружали быстроходные и маневренные самбуки, которые использовали для ловли жемчуга; выдолбленные из стволов пальм хури и сплетенные из пальмовых ветвей и обтянутые кожей рыболовецкие шуи и гиуши; грузовые баркасы-тяжеловесы бумы, доу и баглы, а также прочные и устойчивые в непогоду красноморские джалабы. Лучшим деревом для постройки судов считался тик. Его завозили из Индии (из Малабара), а также из Индонезии и Бирмы. Борта судов скрепляли, повествует знаменитый арабский путешественник Ибн Джубайр (1145–1217), канатами ал-кан-бар, сплетенными из коры кокосовой пальмы. Конопатили паклей из коры финиковой пальмы, и густо смазывали акульим жиром.

Мачты завозили с Цейлона. Паруса вначале плели из ветвей пальмы сорта ал-мукл. Впоследствии, когда стали использовать полотно, то завозили его с Бахрейна. Притом на все судоверфи Аравии, так как бахрейнское полотно для парусов считалось лучшим. Нос аравийского парусника обязательно покрывали кожей животного, которого, по обычаю предков, забивали при первом спуске судна на воду.

В ведущих портовых городах Южной Аравии, в том числе в Адене и Эль-Мудже (Мохе), располагались крупные складочные и перевалочные пункты, предназначавшиеся для хранения «изделий заморских земель» и товаров собственного вывоза: ладана и мирры, алоэ и амбры, жемчуга и камеди «драконового дерева», и некоторых других (3).

Торговцы-южноаравийцы поддерживали тесные коммерческие связи с землями, лежавшими, как тогда говорили, «по обеим сторонам» Аравии, то есть с Африкой, с одной стороны, и с Фарсидой и ал-Хиндом (Персией и Индией) – с другой. В центрах морской торговли Индии и Китая, Восточной Африки и Цейлона проживали коммуны южноаравийских купцов. По свидетельствам арабских историков, 10-тысячная колония торговцев из Южной Аравии, в основном из Йемена и Омана, в Каликуте была одной из самых «влиятельных во всей Индии». Ибн Баттута (1304–1377) утверждал, что в его время вся торговля Каликута, этого «пристанища всевозможных товаров», находилась в руках купцов-аравийцев; и что от «их воли зависела даже судьба самого правителя Каликута». Другой известный арабский путешественник, ‘Абдарразак ас-Самарканди (1413–1482), отзывался о жительствовавших в Каликуте торговцах из Южной Аравии, как о самых знатных тамошних горожанах.